что за сословие-панцирное боярство

[нахалёнок 7 510]

её самую. а вируса там нема точно

[нахалёнок]

спёр

 

З Шляхецкай энцыкляпедзii:
"...З. павінны былі плаціць чынш і каняўшчыну, але ў выпадку вайны іх ня сплочвалі, а мусілі ставаць з канём і рыштункам у войска. З. не выступалі пад павятоваю харугваю, а толькі ў атрадзе пана. У адрозьненьне ад шляхты ня ўдзельнічалі ў сойміках. Да пач. 18 ст. З. як асобная катэгорыя амаль зусім зьніклі, увайшлі ў склад шляхты альбо сялян, трымаўшых зямлю на чыншавым праве..."
Праглядаючы iнвентары 18 ст. я адзначыу, што сярод зямян, мяшкаючых на панскай зямлi шмат шляхты. Як i сярод "баяр". Зямяне "служылi конна", а баяры плацiлi чынш. Дарэчы, у баярскi стан можна было увайсцi праз шлюб з дачкой баярына (Доўнар А.Б. Сацыяльна–эканамічнае становішча сялян–слуг дзяржаўных і прыватных уладанняў на беларускіх землях у другой палове XVI — сярэдзіне XVШ ст. ) Што цiкава, пад канец 18 ст. баяр ужо у iнвентарах амаль што i нямя i тыя асобы, хто у першай палове 18 ст. былi запiсаны як " баяры"- у канцы стагоддзя-ужо зямяне. Вiдаць, катэгорыя зямян пад канец 18 ст. (яшчэ пры ВКЛ) была пашырана i аб'яднала як "конных" зямян, так i чыншавых баяр. пан С. Рыбчонак лiча, што зямяне напрыканцы 18 ст. (але да Расеi) = баяры i з'яулялiся людзьмi асабiста вольнымi. У р.с. 1795 г. яны запiсаны як "вольные люди именующие себя земяне", а таксама "земяне, именующие себя шляхтой". Дарэчы, бачыу, што засцянковыя людзi, якiя запiсаны у РС 1795 як "земяне, именующие себя шляхтой"-у судовых справах 1800 г. мянуюцца проста " крепостной крестьянин застенка N помещика N". У 19 ст. сустракау як адныя i тыя ж людзi у метрыках запiсаны то зямянiн, то вольны, што, вiдаць-адное i тое ж.
Цiкавiць пытанне наконт зямян-канкрэтна не шляхецкага паходжання, а проста вольных людзей у часы ВКЛ: цi кожны вольны на сваёй або чыншавай валоке мог мянаваць сябе зямянiнам (або стаць зямянiнам)?
Як дакладна па-латынi называлiся зямяне (не абавязкова шляхта) : "Sergius" - "высокi, высакопаважаны", або я памыляюся?

 

Похилевич Д.Л. -" Крестьяне Белоруссии и Литвы во второй половине XVIII века.", 1966 :
"...Здесь же жили «земяне» панцирные, которые не были обязаны выполнять тяглые повинности, а должны были всег­да быть готовыми к защите границ староства. Для этого они должны иметь коня, седло, мундир, саблю, пистолеты и ка­рабин.
«Земяне» путные должны были иметь то же вооружение, что и панцирные. Ездили они в самые дальние дороги и по очереди дежурили во дворе в бытность здесь комиссаров. Они также ловили дезертиров-артиллеристов, летом были до­смотрщиками над работниками, ездили на экзекуцию госу­дарственных податей и, наконец, давали солому для покры­тия корчем.
Из инвентаря нельзя точно установить, что это за «зе­мяне». Возможно, служилая шляхта. Скорее же всего, это бывшие бояре, названные так в отличие от других бояр, уже обязанных к тому времени нести тяглые повинности. Подоб­но тому, как в столовых имениях, «земянамн» звали бывших слуг, сидевших на голом чинше.
Несколько особым было положение слуг в Ретавском ста — ростве, которое держала Огннская. Инвентарь его в 1784 г.[147]Показывает лишь три группы сельского населения — шляхту, земян и бояр, объединенных общим названием «селяне». Шляхта представляет собой единичное явление в войтовствах, именуется панами, живет в селах вместе с боярами и платит наравне с ними чинш.
Земяне занимают целое отдельное войтовство — «земии — ское» в составе 13 сел, в которых было 73 двора. Что это за земяне? На этот вопрос дает ответ «устава», приложенная к инвентарю. Привожу ее основные положения:
1. Земяне сидят на хозяйствах разного размера (он нигде не указан), а потому, в силу «добровольного соглашения», и чинш платят разный «золотом голландским небракованным».
2. Никаких иных повинностей они не выполняют, кроме их давней уставной повинности — службы конем: а) ездят по очереди с листами скарба; б) в полном вооружении становят­ся «на защиту границ своих, рискуя в противном случае по­терей имения з ем я некого»; в) по два дежурят в качестве орди­нарцев в ретавской резиденции в случае приезда туда старости или комиссаров; г) ездят по волости для выкола­чивания недоимок с населения; д) дежурят в местечке во время базаров и праздников в количестве 20 человек в пол­ной боевой готовности иод командой хорунжего для наведе­ния порядка и успокоения населения.
3. Для того, чтобы титул их земянскин «не был впустую», гласит устава, они должны от бояр отличаться благовоспи­танностью и внешним видом. Для этого их хозяйство, усадьба и постройки должны быть не только в полном порядке, но богато и красиво выглядеть. Они должны иметь коня стои­мостью не менее 20 талеров, полную форменную экипировку и вооружение. Если же кто-либо из них этого не имел или был неисправен в платежах и службе, а к тому же еще разрешал себе заниматься пьянством, воровством, торговлейгч/барыш — иичеством лошадьми, «отчего больше всего падают» и скаты­вался к убожеству, то такового земянипа «двор ретевскнй должен превратить в боярина; богатого же хозяина, могущего иметь все положенное земяиниу… на его место немедленно поставить и назначить земяиином, ибо всегда добродетель возвышает, а порок унижает человека»[148].
4. Если кто из земян нарушал распоряжения двора или не слушался дворовых офнциалистов, «что часто с ними бы­вает», то такого в первый и второй раз наказывать палкой, в третий раз садить на несколько часов на острую татарскую кобылу, если же и это не исправит земянипа, то, наказав такого плетью, «обратить в боярина или изгнать из домов — ства»[149].
97
Эта устава о земянах совершенно ясно показывает, что перед нами не земяне-шлихта. а крестьяне, возможно, быв­шие бояре-слуги, богатые, имевшие крепкие хозяйства и несу­щие специальную, преимущественно полицейскую, службу. В этой мысли нас убеждает и инвентарь этого староства за 1563—85 гг.[150] Судя по нему, никаких земян-шляхты тогда в этих селах не было. Это земяне типа Липнишек и столовых поместий, которых феодалы хотели сделать своим орудием в борьбе с неповиновением местного населения и которых они искусственно воспитывали и противопоставляли широким массам. Подобную картину мы встречаем и в частновладельЧескнх поместьях. Так, в Шклове бояре, носившие это имя еще в XVII в., в середине XVIII в. уже именуются «земянами»1.
Чинш ретавских земян был довольно высокий и колебался в зависимости от размера хозяйства от 11,5 до 3.5 «червоных злотых»2. Хозяйства у них были большие. Если считать, что количество волок в селах, как обычно, сохранялось то же, что и 200 лет назад, то получим, что земяиские хозяйства равня­лись 1—2,5′волоки. Например, в с. Дегучяй в 1565 г. было 7 волок, а в 1784 г. здесь три земянских хозяйства, уплачива­ющих чинш от 10,5 до 11,5 червоных злотых3. Они, как и люди «простого стану», платили подымное, а также уплачивали за «вольность» от тяглых повинностей.
В том случае, если земянин, не имея коня, будет злостно уклоняться от его покупки, то он будет переведен в тяглые.
Должен отметить, что это редкий случай, когда в положе­нии о земянах говорится совершенно определенно, что они обязаны являться во время войны в посполитое рушение. Однако это не является признаком их шляхетства. В XVI в. на войну ходили все слуги, а панцирные бояре выполняли эту функцию и в XVIII в. В данном случае перед нами частновла­дельческое имение, хозяин которого обязан сам выходить на войну и выставлять с каждых 10 волок вооруженного всадни­ка. Для этого он и держал крестьяи-земян. Нетрудно видеть, что владелец весьма дешево отделывался от своей основной государственной повинности.
К каким же выводам можно прийти на основании знаком­ства с положением земян в вышеприведенных имениях? Основная повинность их — это повинность бывших путных бояр. Так их иногда называют и инвентаря — бояре «листов — ные»[159]. Однако повинность их значительно увеличилась при уменьшившемся земельном держании и обросла рядом дру — гпх повинностей. Основная тяжесть, примерно 75%. ложилась на чинш.
Раньше путный боярин лишь тогда платил чинш, когда не ехал в дорогу. «Земянин» же второй половины XVIII в. отбывает обе повинности.
Общее отягощение земян в среднем по Внленскому вое­водству по подсчетам Вечорека[160] составляет 85 зл. с волоки. Эту цифру, безусловно, надо считать приуменьшенной. В нее не вошли государственные налоги, служба с листами и ряд мелких повинностей. В конкретно приведенных им случаях отягощение земян колебалось от 92 до 137 зл. с волоки без государственных повинностей2. Все же земяне принадлежали к наиболее зажиточной части крестьян, ибо по сравнению с тяглыми были менее обременены повинностями, к тому же не несли барщины, стеснявшей хозяйственную инициативу.
Стабильность положения земян была весьма относитель­ной и зависела от владельца поместья. Так, в старостве Высо­кий Двор земян села Шатерннки перевели в бояр и в связи с этим их «езду с листами» заменили хождением в подводы, а в Веселом Дворе землевладелец пригрозил неисправным зе — мянам переводом их в тяглые, барщинные крестьяне3. Это гово­рит о том. что никакого особого правового положения земяне не имели...
Во второй половине XVIII в. крестьянин, обязанный выпол­нять тяглые повинности, носил название «хлоп». В отличие от него, крестьян, не несущих тяглых повинностей, а уплачиваю­щих почти за все повинности чинш, стали в ряде случаев в государственных имениях называть боярами. Именно они, боя­ре-слуги, в отличие от обычных крестьян, в те годы, когда не нести службу, платили за все повинности только деньгами. Это была их привилегия, об этом ясно говорят соответствующие артикулы Уставы 1557 г
~АВК. т. XXXV. стр. 132.
В свою очередь крестьяне, занимавшие служебное положе­ние бывших бояр панцирных, путных, служек и несшие соот­ветствующие повинности, нуждались в новом названии, уже отличном от бояр и более высоком. Им было дано название мелкой шляхты XVI века —земяне. Последняя в XVIII в. на­зывала себя шляхтой. Совершенно не исключено, что потомки разных групп служилого крестьянства XVI в. (бояре панцир­ные и путные, служки, ловчие, псарцы и т. п.) в XVIII в. су­ществуют под разными названиями — «земяне» и «бояре», но без сомнения, что в эти группы попало немало и просто чин­шевых крестьян. Имел место и обратный процесс, когда по­томки крестьян-слуг в XVIII в. были обычными чиншевыми, а то и тяглыми крестьянами.
Знакомство с «земянамн» и «боярами» в государственных поместьях приводит, мне кажется, к выводу, противополож­ному тому, который сделан М. В. Довнар-Запольским относи­тельно этой категории крестьян. Он пишет: «Земяне, бояре си­дят исключительно на «приемных» или «куннчиых» зем­лях, ибо они паншины не отбывают»[164]. Во-первых, земли этих крестьян были не только «приемные», а и оседлые; а барщины они не несут не потому, что они земяне и бояре в смысле Уста­вы 1557 г., как их понимает Довнар-Запольскнн. а потому, что они чиншевые и выполняют специальные службы."

Доунар А. Б. "Сяляне-слугі Беларусі другой паловы XVI - сярэдзіны XVIII ст.":
"...Ciнонмам назвы служак выступалi словы "баяры", "казакi". Апошнi тэрмiн часцей за усё прымяняуся да татар, а з др. паловы 17 ст. i зямян...З другой паловы 17 ст. фармiруецца адна павiнасная група насельнцтва зямяне-баяры. Недзе з др. трэцi 18 ст. пазiраецца працэс пераводу сялян на зямянскiя павiнасцi з перанясеннем на iх назвы "зямяне"..."
"Инвентари магнатских владений Белоруссии 17-18 вв. Владение Сморгонь.":
"...земяне должны иметь по 5 волок с коня, с которых, если понадобится Его Милости Владельцу, должны нести службу такую, какую исстари несли самому Его Милости, либо учавствовать во всеобщем ополчении...раз в неделю должны являться по одному в господскую резиденцию верхом, в полном вооружении и в форменной одежде. Если кто-либо из них не явится на смотр со снаряжением, тот должен будет выполнять повинность уже не земянскую, а осадничью...Все земяне, особенно из застенков, согласно привилегии, пожалованной им Светлейшими владетельными князьями, обязаны под угрозой утраты земянства, иметь и содержать хороших лошадей, надлежащую одежду и полное снаряжение..."

Дадам да агульнай iнфармацыi звесткi з НГАБа:
159-1-917
У iнвентарах кан. 18-пач. 19 ст. меншыя павiнасцi выконвалi "ziemianie wywodowi", у параунаннi з зямянамi, "ktory Dekretow wywodowych nie maja"
У справе пры разборы права на вольнасць хлебаробау м. Станькава у 1817 г. адзначалася, што тыя зямяне, якiя папер на зямянства ад кн. Радзiвiлау не маюць, трэба было б перавесцi у павiнасць баярскую.
Адзначу, што да зямян, як бачна з iнвентароу, таксама адносiлiся нашчадкi мяшчан-жыхароу мястэчка-цэнтра феадальнага уладання, якя валодал цi карысталiся землямi у засценках, а таксама-пазашлюбныя нашчадкi засцянковай шляхты, якiя юрыдычна шляхтай не былi, але жылi са сваякамi-шляхтай у засценках на зямянскай павiнасцi.
Такiм чынам у 18 ст. у лiк зямянскай групы насельнцтва  ВКЛ уваходзiлi:
1. Засцянковая шляхта, якая карысталася зямлёй у засценку на зямянскай павiнасцi i пазашлюбныя нашчадкi сярод гэтай засцянковай шляхты;
2. Нашчадкi былых ваенна-служылых людзей: панцырных i путных баяр;
3. Нашчадкi мяшчан, якiя аселi у засценку на зямянскiх валоках;
4. Чыншавiкi i, радзей, цяглыя сяляне, пераведзеныя на зямянскую павiннасць.
P.S. Этымалагiчна слова зямянiн паходзiць ад слова "Zemia", у сучасным польскiм слоунiку азначае землеуласнiка. У лацiнскай мове слову "зямянiн" таксама адпавядала слова "Terrigena"; У Венгрыi быу падобны шляхецкi тытул Земан (славацк. Zeman, венг. Nemes)-тытул нiжэй за "вiцязя". У параунаннi з эурапейскiмi шляхецкiмi тытуламi, ён прыблiзна роуны брытанскаму эсквайру, аустрыйскаму эдлеру, цi бельгiйскаму юнкеру.

 

Бояре и земяне
(перевод с польского)
Два этих слоя существовали на территории браславского повета. Получила их РП от Литвы, а истоком их происхождения было литовское боярство.
В Короне Польской все сословия были полностью друг от друга отделены, в границах каждого сословия существовало равенство прав и обязанностей. Любое сословие, будь то шляхетское, будь то мещанское, было целостной глыбой и не имело никаких отличий кроме экономических. Наш браславский шляхтич, который сидел на одном дворе, имел в теории столько же прав, сколько Лопатинский или Сапега.
Не так было в предъягеллонской Литве. Здесь был целый ряд ступеней в обществе, и часто слои настолько сливались, что было трудно сказать, где заканчивался один слой и начинался другой.  И верхи боярства литовского приближались к  князьям, а низы – к крестьянству.  Часть бояр была допущена к шляхетским гербам уже в 1413 году, а затем постепенно получила дворянство. Однако с каждым разом это становилось всё трудней и, наконец, в 1557 году пришел тому конец, так как было установлено, что шляхтой могут быть только те, кто ею уже был в 1532 году. Часть бояр, экономически более слабая, с меньшими связями, менее прозорливая,  не смогла втиснуться в ряды шляхтичей и зависла между шляхтой и крестьянством 89.
Самое раннее упоминание о боярах на нашей территории можно найти в 1533 году.  Именно, когда намечались поселения bojarów dryświackich, появились они с "людьми своими" и на документе "свои печати приложили"90. На этом примере мы видим два основных признака шляхетства: гербы и право владения крестьянами. Другой документ, 1573 года, называет bojarów Zamku Dryświackiego, — Ławrynowicza, Paszewicza, Bejnarowicza, Stankiewicza, Maculewicza, Niekraszewicza, Miesojeda, Trapszewicza*), которые получили привилегию от Александра Ягеллончика (przywilej Aleksandra Jagiellończyka), утверждающую, что их предки заслужили землю еще от Великого Князя Витовта, и поэтому были только земско- и военнообязанные 91.
То же самое утверждает привилегия Батория 1579-го года, которая была написана по-русски: «Били нам челом бояре Дрысвятские Стефан и Якуб Пашевичи и положили перед нами письмо Пана Воеводы Виленского, Канцлера и Гетмана Великого Княжества Литовского Миколая Юрьевича Радзивилла, что… воевода подтвердил Пашевичам землю в округе Дрысвятской лежащую… и чтобы жили сами и их жены и дети, а за то нам военную и земскую службу служили, так как и другая шляхта служит, а других каких повинностей нести не будут» 92.
*) Практически у всех названных фамилий есть соответствия в названиях поселений, которые сегодня существуют в окрестностях Дрысцвят: деревня Пашевичи, д. Бейнары, д. Станковичи, местечко Некраш, м. Месоеды, м. Травше. 20 боярских названий, фигурирующих в других названиях, тоже дошли до наших дней (A. A. D. Nr. 3782).
Рядом с боярами часто встречается и термин «земяне». Popis wojskowy  1529 года  полностью разграничивает почты земянские и боярские 93. Однако более поздние документы не всегда отличают первых от других, и встречается несколько упоминаний, где говорится о «земянах или боярах»94. Более узкая литература по этому предмету тоже не отличает земян от бояр, идентифицируя обе эти группы. Однако то  были разные слои.   
Ustawa widzka 1731 года отличает волоки боярские от волок земянских 95, Ustawa sołocka  1768 года насчитывает на своих землях 89 бояр и 50 земян 96, Ustawa wójtostwa rymszańskiego 1769 года также подает обязанности бояр и полностью от них отличающиеся обязанности „p.p. ziemian"97.
 Рассмотрим в отдельности две эти группы, помечая только в общем, что бояре в XVIII-м веке стояли ниже, чем земяне, следовательно, то, что иногда в инвентарях встречается ошибочное употребление термина "бояре" для слоя земян, нас в заблуждение ввести не может. Просто в то время современники мало заботились о правильной дифференциации, что часто случалось в те годы (например, смешанная терминология духовенства православного и униатского).
Земяне
Первый пример смешения терминов это dryświacka „Ustawa Ziemianom"  1682 года, которая, подавая в заглавии термин «земяне»,  – в самом тексте вообще не употребляет этого названия, а только «бояре». Обязанности их такие:
1) Так как когда-то боярин с 5 волок должен был становиться вооруженный с одним конем, а теперь посполитое рушание  этого уже не собирает, следовательно, платят "согласно давним законам" взамен koniowszczyzny  по 15 грошей. В случае войны становятся, но тогда от koniowszczyzny будут свободны. А чтобы не забыли военного дела, остается поручик пан Станкевич, который каждый год должен делать отчет перед JMC Panem Еkonomem (rządcą). 2) Строить мост, так как этот мост для бояр даже более путный, чем посещение костела. 3) Вместо давних подвод платят 300 злотых «чтобы при своих давних вольностях могли остаться». 4)Письма относить и отвозить, когда прикажут. 5) А если кто-то не может со своей земли платить, и там не живет, то любой может занять ту землю и жить на ней как на своей собственной.
 Есть еще такое характерное обращение Устава: «Бояре, называющие себя шляхтой,  должны один другого заставлять не остывать к Богослужению, потому что сословию шляхетскому должно заботиться о хвале Богу».
Через 80 лет, в 1762 году, инвентарь  той самой ekonomji dryświackiej снова дает „Ustawę Ziemianom" , но в тексте уже совсем не употребляется термин «бояре», как до этого 80 лет назад, а используется только название «земяне». Ustawa 1762 года мало чем отличается от Ustawy 1682 года: также здесь говорится о koniowszczyzna, о посылках с листами, о почетном сопровождении своего воеводы в Вильню во время пребывания Трибунала 99.
Ustawa widzka 1731 года сообщает: " p. p. ziemianie pokońszczyzny с волоки по 10 злотых платят, с листами только к самому JW. Jegomości Dobrodzieja (biskupa wileńskiego) ездят, на выездах в происходящих дифференциях (конфликтах пограничных) обязаны бывать и сопровождать, во время посполитого рушания в надлежащем порядке становиться должны"100.
Еще несколько примеров:   
 Ustawa sołocka 1739 года: «Земяне платят чинш с усадебной волоки по 20 злотых, с  приёмной платят по 5. В дороги с листами по потребности двора отправляются, на дифференции  сопровождать должны"101.
Ustawa jezioroska  1739 года: "Земяне от пахоты, боронования (bronowania), кошения лугов  согласно давним своим законам освобождаются. Мосты ремонтируют. На охоту с ружьем и сетями  выходить должны"102.
Ustawa sołocka 1768 года: "Земяне других обязанностей не имеют кроме оплаты, защиты границ и выездов на дифференцию, потому  должны весь земянский порядок соблюдать:  иметь хорошего коня, седло, пару пистолетов, саблю" 103.
Ustawa ziemianom ikaźnieńskimс 1700 года: «Свободны от крепостного права, охраны, подвод и т. п. Должны стараться, чтобы добрый наряд  был и вооружение, чтобы  2 пистолета, мушкет, саблю, коня, седло  для панских услуг имели, а того, который бы не имел, не должно за земянина почитать. Хорунжего слушать как и Господина своего должны…Никто не имеет права бунтовать, собирать сходки либо оружием подданных ранить  под угрозой попасть в категорию тяглых... Земли бездетных должны быть розданы не земянам, а тяглым…На праздники Пасху и Божьего Тела в надлежащем порядке должны быть в Костеле Сапежинском  Бернардинцев (в Друи) под хоругвями с литаврами и трубами ... По приказу   Хорунжего   ехать   в Вильню должны... В резиденции JM. Dobrodzieja конно либо пешими должны становиться, арендаторы же того не должны…Хорунжий и Земяне обязаны охранять границы" и т. п. 104.
Мы думаем, этих примеров достаточно, чтобы уяснить: то был слой с установленными независимо от места и времени правами и обязанностями, слой привилегированный, наиболее к шляхте приближенный и на дворянские прерогативы претендующий, так что его даже иногда, будто нехотя, наполовину  признавали. Теоретически выполняли они (земяне) военную службу, оказывали не "позорящие", а почетные услуги пану. Не были однако шляхтой, не выступали как вооруженная сила под поветовой хоругвией, а только в отряде своего пана, не принимали участия в сеймиках*), в конечном итоге при определенных условиях могли потерять имеющуюся землю и перейти на более низшую общественную ступень.
Вторую группу составляют
Бояре
Эта группа, невзирая на пышное название,  ослаблена и сильно приближена к крестьянам**).
Цитируемая выше Ustawa widzka 1731 года, рядом с уже известными нам обязанностями земян, упоминает  также следующие повинности бояр: «Бояре платят чинш с усадебной волоки по 25 злотых, а с приёмной по 8 злотых; усадебные поля пашут и боронуют и усадебной рожью засевают; новые здания строят и старые ремонтируют, луга усадебные косят, сторожить усадьбу по трое по очереди ходят» 105.
Немного раньше Ustawa sołocka 1723 года говорит: «Поскольку Бояр появилось немало из тяглых крестьян, а никаких обязанностей усадебных  исполнять они не хотят, потому мы приказываем, чтобы никто не уходил от обязанностей своих и всё делал по  приказу от усадьбы, за этим должен старательно следить  JW. Pan Ekonom, а также, чтобы харчевни быстрее построены и ремонтированы были» 106.
На восемь лет позднее иная Ustawa sołocka определяет тем самым боярам чинш,  наказывает делать сети, 18 дней gwałtów ***) летом,  спасение плотины и т.п. 107.
Ustawa smołweńska 1773 года накладывает на бояр кроме чинша 12 дней gwałtów, охрану усадьбы и типично крестьянские обязанности: доставку кур, яиц, грибов и  ягод 108.
-----
*) О том говорит St. Kutrzeba (смотри: „Ustrój" том II, стр. 47), в конечном итоге перенося эти функции на бояр, не вспоминая совсем о земянах.
**) Следует не забывать, что мы обсуждаем отношения  XVIII-го века. Столетия назад сословие бояр юридически и экономически было, очевидно, другим.
***) Под  gwałtami понимают самые срочные хозяйские работы: уборку сена, жниво, молотьбу, строительство плотины и т.п. Крестьянин должен был ставить себя на них по первому вызову с усадьбы.
Еще более сурово трактует обязанности бояр inwentarz Georgjanowa*) 1781 года: чинш с волоки 13 талеров платят, кур 2, хмелю f. 5, яиц 10, gwałtów 14 дней; что касается озерной ловли, то каждый из Бояр на неделе обязан ловить,... если не хватает людей к засеву или сбору хлеба усадебного, то можно гнать с их дней собственных до трех дней…109.
Эти пять законов (ustaw) для бояр одинаково отягощают их работой, и как же они далеки  от обязанностей земян!
Венцом этого унижения сословия бояр является Ustawa  rymszańska 1769 года: "Так, Бояре, как и тяглые, от святого Георгия до святого Мартина в неделю с волоки  по 4 дня работать от восхода до заката солнца должны" 110. И та суровая для бояр Ustawa  совсем рядом называет "почетные" обязанности p.p. земян. Характерной деталью здесь будет то, что в инвентарях перед словом"земяне" постоянно ставится обращение "p.p" (панове), которое  никогда не применяется к боярам.
Итак, существовало два звена, которые создавали пропасть между дворянским сословием и крестьянским.
 1. Земяне, к шляхте достаточно приближенные, платят только чинш и так называемую koniowszczyznę, как эквивалент военной службы,  обязаны выполнять относительно пана мелкие услуги, которые мало затрагивают достоинство человека согласно тогдашним понятиям. Это тот слой,  который "мнит себя шляхтой" и который за таковую почти что признан.
2. Бояре, значительно ниже от земян стоящие и приближенные к подданству, пашут, боронуют, косят, вывозят гной, строят, работают „gwałtami", приносят до усадьбы кур, яйца, грибы и ягоды и в конечном итоге с подданством барщину от солнца до солнца  отрабатывают. Это те, о которых пренебрежительно говорит Ustawa  sołocka, что  их "размножилось немало из тяглых крестьян".
Не цитируя ряда других законов (ustaw) для бояр, почти идентичных, мы представим еще два с самого конца  XVIII-го века, taurogińską  1796 года и sołocką  1792 года. Оба употребляют термин "земяне", но требуют следующих свидетельств.  Taurogińską: чинш, 12 дней gwałtów, подводы в Ригу и Вильню, обработка заброшенных земель, вывоз усадебного гноя. Sołocka 1792 года накладывает все обязанности крестьянские, кроме 35 дней барщины 112. Однако, сфера полномочий и обязанностей этих как бы "земян" не вызывает у нас сомнения относительно сущности этого слоя. Здесь могло иметь место либо уже известное нам смешение понятий, либо, что нам кажется весьма правдоподобным, резкое сокращение к концу XVIII–го века слоя земянского и приближение его к боярам. Причины этого упадка нам не известны,  но в XIX веке земян уже совсем мы не встречаем.
-----
*) Теперь за литовской границей.
Более того, инвентари dryświackie  1803  и 1837  годов 113, подают нам уже только охолопленных  бояр, которых совсем мы не встречали в источнике dryświackim в  XVIII и XVII веках. Это были, очевидно, упавшие экономически, а, следовательно, и общественно  бывшие земяне, которым окончательно было отказано в этом почетном звании.
Исследование большего количества инвентарей на более широкой территории, несомненно, прольет свет на эту неясность.
А какое было численное состояние этих слоев на территории нашего повета? Что касается земян, то замеченные нами три их наибольших скопления в kluczu dryświackim, widzkim и włości dąbrowickiej дают вместе 297 семей, то есть примерно такое же число, что и сословие шляхетское. Количество бояр не удалось определить, потому что, кроме нескольких семей в Smołwach, их наиболее значительная группа подана в  kluczu widzkim, однако она не обособленна от так называемых осадников, с которыми бояр связывала  общность обязанностей. В конечном итоге, одиночных бояр мы встречали почти по целому повету. Зато весьма сомкнутой массой сидели они в parafjach sołockiej и taurogińskiej. Мы их насчитали там 229 семей. В parafji sołockiej, например, было их больше, чем  подданных: на 50 земян и 89 бояр мы найдем едва ли 60 тяглых 114.
Экономически земяне были сильным слоем. По крайней мере, в kluczu dryświackim мы нашли 170 семей земянских, сидящих на 177 1/2 волоках 115, в то время, когда подданство сидело уже на половине и одной третьей волоки.
Где же теперь эти слои общества? Поиск земян на gruncie dryświackim не дал на это ответа. Однако ясно, что существующее предположение о их массовой депортации после  31-го и 63-го годов не имеет, по-видимому, оснований. Вообще, на переломе  XIX века этот слой исчез без следа.
Что касается бояр, то мы еще находим их в неизвестном количестве в  1803 и 1837 -х годах 116. Их спокойное поведение в 1831-м году и 1863-м, как и общественное положение, мало чем отличалось от крестьянской массы,  сомнительно, чтобы бояре могли возбудить подозрение и неприязнь в российском правительстве.
После падения Речи Посполитой российское правительство соблазнилось превратить бояр в крестьян. Однако представленные ими многочисленные королевские привилегии вынудили Правительствующий Сенат к изданию следующего Указа: "Ввиду того, что бояре были обязанными когда-то к военной службе и, хотя шляхтой не были, но были, однако, людьми свободными, такими, что владеют землей за обязанность военной службы, следует их приравнять юридически к казакам малороссийским, признать лично свободными, предоставить им в собственность имеющеюся у них землю и взымать казацкий налог по 1 р. 20 копеек с мужского лица  117. Екатерина этот проект утвердила, и он стал законом, который неоднократно был подтвержден  российскими монархами в XIX-м столетии.
Лишь Указ  27 марта 1873 года полностью уничтожил это сословие, приказывая боярам в течение одного года приписаться к сельским общинам  либо к мещанам 118.

 

Начнем с общей теоретической базы
Во времена Великого Княжества Литовского крестьяне не были однородной социальной группой. В зависимости от роли в хозяйстве и характера повинностей крестьяне делились на категории, обладающие разным социальным статусом: тяглые, осадные (чиншевики), огородники и крестьяне-слуги. Большинство крестьян были тяглыми, выполняющими панщину (барщину по-русски) — еженедельную отработочную повинность в хозяйстве землевладельца со своими орудиями труда и скотом. Другая большая категория — это осадные крестьяне, платившие за пользование землей денежную ренту — чинш. Огородники — это обедневшие крестьяне. Согласно Уставу 1557 года, они обязаны были за 3 морга (2,13 га) земли исполнять 1 день в неделю пешую панщину, а их жены отрабатывать 6 дней панщины. В некоторых случаях огородникам отводилось по 6 и даже 9 моргов поля, и тогда их повинности, соответственно, удваивались или утраивались.
Самая интересная категория крестьян в ВКЛ — это крестьяне-слуги (это в основном и есть вынесенные в заглавие бояре и земяне). Очень подробно их положение проанализировано в книге историка Д.Л. Похилевича «Крестьяне-слуги в Великом Княжестве Литовском в XVII–XVIII веках». «Служилое население сел уходит своей историей в далекие раннекняжеские времена. Это была значительная, многообразная и распространенная, особенно на княжеском домене, категория населения, представлявшая специальные — личные или хозяйственные — услуги князю, частным землевладельцам, церкви. В целом это наиболее обеспеченная землей (согласно «Устава на волоки», крестьяне-слуги имели право на двухволочный надел (42,72 га), хотя позже наделы сильно сократились), наиболее защищаемая законом (согласно Статуту ВКЛ 1588 года, головщина (штраф за убийство) путного слуги в среднем вдвое превышала головщину тяглого крестьянина; впрочем, в 1638 году головщина всех категорий крестьян была выровнена) и самая зажиточная категория крестьян (они освобождались от панщины, других повинностей и уплаты чинша). Крестьяне-слуги не имели права собственности на занимаемую ими землю».
Итак, согласно «Устава на волоки» 1557 года, крестьяне-слуги за свою службу, которую должны были исполнять в обязательной порядке, когда прикажет землевладелец, и ходить на войну, опять же, когда прикажет хозяин, получали в пожизненное пользование надел земли в 42,72 га и больше ничего не платили. Некоторые из крестьян-слуг имели специальные жалованные княжеские (королевские) грамоты, подтверждающие такие взаимоотношения между крестьянином-слугой и землевладельцем. Кстати, впоследствии такие грамоты очень помогали многим, но не всем, крестьянам-слугам, когда землевладельцы решали сменить «правила игры».
«Слуги…не смешивались с собственно тяглыми, барщинными крестьянами, а иногда даже противопоставлялись им. Это в особенности относится к военным и придворным слугам. Крестьян-слуг с точки зрения выполняемых ими специальных услуг условно можно разделить на три группы: военно-придворные слуги (военные — бояре панцирные и путные (следует отличать их от бояр России — это совершенно разные социальные слои; кстати, в России аналогом бояр ВКЛ были казаки), придворные — пушкари, одверные, обрусные, пекари, пивовары, кухари и др.), слуги-ремесленники (мельники, плотники, столяры, бондари, ковали, каменщики, колесники, кожевники, кровельщики и т.п.) и сельскохозяйственные слуги (осочники, стрельцы, бобровники, подлазники, рыболовы, конюхи, гуменные и т.п.). В мирное время их услуги определены положениями и уставами, а в военное время они могли быть все призваны в армию под хоругви поместных владельцев или королевской администрации». Также среди крестьян-слуг нужно выделить еще одну группу — это административно-хозяйственные слуги, такие как войты и тиуны.
Современные белорусские историки считают, что все крестьяне-слуги (бояре, земяне, ремесленники, промысловики, войты и тиуны и т.д.) были свободными людьми. Вероятно, так и было в раннекняжеские времена, но с течением времени происходила потеря свободы крестьянами-слугами вплоть до полного их закрепощения, и это еще в дороссийские времена. Как пишет Д.Л. Похилевич, «социально-экономическое положение указанной категории населения в 15–16 веках было весьма пестро. Среди слуг того периода встречаем людей вольных, крепостных и даже рабов…Если высшие группы крестьян-слуг (бояре, придворные слуги) в известной мере и приближались к низшей шляхте, хотя их все же разделяла непроходимая сословная граница, то низшие группы крестьян-слуг мало чем отличались от тяглых крестьян».
Во времена ВКЛ существовали целые деревни земян и бояр (как впрочем, и целые деревни тяглых крестьян), и порой они так незамысловато и назывались — Бояры (кстати, и сегодня деревни Бояры есть в Гродненском, Борисовском, Молодечненском, Вилейском, Логойском, Мядельском, Несвижском, Пинском районах).
В следующем сообщении рассмотрим положение разных социальных групп крестьян в имении Першаи в 1738 году

 

В Першайском имении (ныне в составе Воложинского района Минской области), принадлежавшем в XVIII веке Виленской католической епархии и являющемся столовым имением виленского капитула и епископа (высокие должности у католических священников), среди крестьян, помимо бояр (16 семей) и тяглых (32 семьи), выделялись слободники (3 семьи) и земяне (35 семей) (инвентарь Першайского ключа за 1738 год хранится в Литовском историческом архиве в Вильнюсе, фонд 604, опись 1, дело 109).
В инвентаре Першайского ключа за 1738 год четко прописана разница в повинностях между боярами и земянами, хотя и те, и другие относятся к крестьянам-слугам: «Бояре чиншу [оброк] с волоки оседлой также по 15 злотых, с приемной по 5 злотых платят. Гвалтов [дней чрезвычайной работы, в основном по ликвидации чрезвычайной ситуации] в год девять, то есть на уборку сена три дня ходить, ржи три дня, яровые три дня жать. Подводы согласно давнему обычаю, куда прикажут исполнять обязаны. На шарварки [общественные работы] на мельницы не только мещане, тяглые, бояре, но также и земяне некоторые во время нужды гвалтовой для засыпания плотины и ремонта спусков на своих днях все выходить обязаны.
Земяне чиншу также с волоки оседлой по 15 злотых, с приемной по пяти платят. Дороги [дорожную повинность] конными с листами исполнять, около костела ограду старую ремонтировать, новую ставить. На границы, при случающихся разногласиях, выезжать обязаны».
Как видно, в Першаях в середине 18 века легче всего жилось земянам. Им, как и другим крестьянам, приходилось платить владельцу имения чинш (денежный оброк, так называемую «земянщину»), который в это время был равен 15 злотым в год с одной волоки оседлой земли (находящейся в постоянном пользовании семьи) и 5 злотых с приемной (арендованной). Из рабочих повинностей на земян возлагался лишь ремонт костельной ограды и, при необходимости, постройка новой. Остальные повинности хоть и отнимали время, но были скорее ответственными, чем трудными. «Дороги» означают, что им приходилось ездить с различными поручениями, перевозить письма, документы — в широком смысле «листы», в то время как для тяглых крестьян и бояр аналогичная повинность — «подводы» — предполагала перевозку грузов. Также земяне обязаны были выезжать на границы имения в случае разногласия с соседями. Вопрос, каким образом земяне участвовали в решении земельных конфликтов пана? Шли стенка на стенку с земянами другого пана?
Каждый земянин першайского ключа имел довольно много земли. Например, один из них, Антоний Кононович, распоряжался 2 волоками земли, то есть более 43 гектарами, из них находящейся в постоянном пользовании (оседлой) земли — 1 волока и арендованной — 1 волока. Часть земли (примерно 1 гектар) была только что раскорчеванной от леса и подготовленной к посеву. Антоний Кононович занимался этим вместе со своим единственным соседом по деревне Павлом Бусовичем (такие вот деревни — из 2-х дворов!!!), и за это им были предоставлены льготы по повинностям. Кононович платил чинш за 2 волоки только 15 злотых (должен был бы 20 злотых: 15 за свою и 5 за арендованную), и с этой раскорчеванной земли с них не брали «третий сноп» — треть урожая (иногда такую форму повинности вводили вместо денежного чинша). Также вместе с Бусовичем он использовал сенокос «на Кочановом лугу» за 2 злотых 15 грошей (поскольку злотый того времени был равен 30 грошам, то это 2,5 злотых).
Повинности тяглых крестьян были самые тяжелые: «Тяглые с волоки оседлой чиншу по 15 злотых, с приемной — по 5 злотых платит. Панщины каждую неделю с дому по два дня. Отдельно гвалтов за год девять, с чем прикажут отслужить. На стражу до Двора Першайского по две стражи, а третья стража к фольварку Гордуновскому по одному по очереди ходить, подводы давним обычаем исполнять обязаны». То есть тяглые крестьяне делали все то же, что и бояре, платили такой же чинш, как земяне и бояре, но сверх этого им еще приходилось нести самое трудное бремя — панщину, то есть выполнять регулярную работу на господских полях, 2 дня в неделю с дома. Если боярам работы по гвалту были конкретно прописаны в инвентаре, то тяглые выходили в эти дни «с чем прикажут отслужить». Кроме того, тяглые крестьяне по очереди ходили на ночные и дневные караулы для охраны хозяйских построек.
Все крестьяне Першайского поместья платили подымный налог в казну государства (взимался он деньгами с каждого дыма — дома). Земяне, бояре и, вероятно, часть тяглых платили налог самостоятельно. Еще с 36-ти дымов тяглых крестьян владельцы имения платили 280 злотых в год, и эта сумма была разделена на каждый дым. Точная сумма в инвентаре не указана, но получается, что на каждую семью приходилось чуть меньше 8 злотых.
В следующем сообщении рассмотрим то, что для меня было самым интересным - до какого времени сохранялись в белорусской деревне земяне и бояры.

 

В 40-е годы XIX века, когда до отмены крепостного права еще было далеко, правительство Российской империи предприняло попытку улучшения жизни крестьян Беларуси, Литвы и Правобережной Украины путем ограничения повинностей крестьян перед помещиком. Эти действия получили название инвентарная реформа. Смысл ее был во введении в помещичьих имениях инвентарей, регулирующих земельные отношения хозяев с крестьянами и устанавливающих предел панщины (барщины), чинша (оброка) и других повинностей. Все это было и раньше, но реформа заключалась в том, что, во-первых, инвентари приобретали обязательную силу не только для крестьян, но и для помещиков, то есть, по сути, ограничивали произвол владельцев, а, во-вторых, проводилась твердая линия на снижение повинностей, в первую очередь наиболее тяжелой из них — барщины. Обязательные инвентари впервые официально ставили предел власти помещика и открывали некоторые легальные возможности для отстаивания крестьянами своих интересов.
Толчком для практической реализации данной идеи стал вопрос о тяжелом экономическом положении Витебской губернии, который поднял губернатор князь Львов. Министр государственных имуществ Киселев высказал идею об обязательных инвентарях как средстве защиты крестьян от разорения. Предложение Киселева было внесено в Комитет по делам западных губерний, действовавший в 1832–1848 годах. В итоге, 15 апреля 1844 года Николай I утвердил положение, согласно которому в западных губерниях (то есть Литве, Беларуси и Правобережной Украине) создавались «комитеты для рассмотрения и составления инвентарей помещичьим имениям», в которые вошли местные чиновники и представители дворянства. В этих комитетах рассматривались все разрабатываемые помещиками инвентари и, если они не противоречили новым правилам, утверждались. В течение 1845–1848 годов в Центральной и Западной Беларуси (Виленской, Гродненской, Минской губерниях) обязательные инвентари были введены в действие во всех имениях. Основным принципом реформы стало установление размера повинностей крестьян примерно в ⅓ дохода (третьяк).
Огромное количество инвентарей, составленных в рамках этой реформы, сохранилось в наших архивах. Так, в НИАБ хранится архивный фонд Минского губернского комитета для рассмотрения и составления инвентарей помещичьих имений, состоящий из 1784 документов. Такие инвентари стали целыми энциклопедиями крестьянской жизни того времени и представляют огромный интерес как ценный источник сведений по истории белорусской деревни в целом и отдельных семей в частности. Есть среди них и инвентарь имения Першаи, составленный и утвержденный в 1845 году. Имение в это время принадлежало предводителю дворянства Ковенского уезда графу Бенедикту (Венедикту) Михайловичу Тышкевичу.
Сравнение с инвентарем 1738 года говорит о значительных переменах произошедших за эти 100 лет в Першайском регионе. В первую очередь, сильно изменилась социальная структура крестьянства. Инвентарь 1845 года уже не содержит упоминаний о земянах, боярах и тяглых. Если верить документу эти прослойки слились в единое целое. В принципе, это естественный исторический процесс, когда феодальное деление общества на мелкие социальные прослойки отмирало при переходе к новой капиталистической формации. Однако, как видно из другого, более позднего документа, остатки старого разделения еще существовали и тогда. Об этом писал в своем рапорте мировой посредник 4-го участка Минского уезда в 1863 году!

 

После восстания 1863–1864 года польские помещики потеряли доверие центральной власти, и произошла замена значительной части местных руководителей, в частности, полностью сменили состав мировых посредников, непосредственно руководивших земельной реформой. Большинство новых мировых посредников были переведены из русских губерний и не поддерживали хороших отношений с местными польскими помещиками, поэтому с удовольствием вставали на сторону крестьян в конфликтах с панами.
Мировой посредник — чиновник в Российской империи, улаживающий поземельные отношения между помещиками и крестьянами и надзирающий за крестьянскими учреждениями.
Указом от 1 марта 1863 года в Виленской, Гродненской, Минской, Ковенской губерниях, Дриссенском и Латгальском уездах Витебской губернии временнообязанное положение крестьян прекращалось с 1 мая того же года. Вводился обязательный выкуп со снижением оброчных и, соответственно, выкупных платежей. Крестьяне, которые отрабатывали барщину, переводились на оброк, причем уменьшенный на 20% по сравнению с платежами, установленными уставными грамотами. Соответствующая запись о снижении оброка на 20% есть и в уставной грамоте Першайского имения.
Уже в 1863 году новый мировой посредник полковник Шишко составил подробный рапорт о положении крестьян Першайщины и, как человек со стороны, разобрался в истинном положении дел. Благодаря этому документу мы знаем о сохранившемся до 1863 года разделении крестьян на земян и панщизновых, различии в их повинностях и знаем, что инвентарь 1845 года и уставная грамота 1862 года во многом не соответствовали истинному положению вещей в Першайском имении. Именно здесь прописаны настоящие обязанности крестьян XIX века, такие, какие они выполнялись на практике.
Видно, что повинности земян очень четко определены и расписаны даже по видам работ. Суммарно объем барщинных работ для них составлял 42 дня в год, не считая старинной повинности «дороги» (12 дней), в то время как панщизновые отрабатывали на хозяина 165 дней (3 дня каждую неделю и дополнительные повинности).
НИАБ. Ф. 1595. Оп. 2. Д. 1772. Л. 99-100 об.
М. В. Д.
Мирового посредника 4-го участка Минского уезда
июля 31 дня 1863 года
В Минское губернское по крестьянским
делам присутствие
Рапорт
Вследствие отзыва губернского присутствия к предместнику моему от 15 апреля за №290 с препровождением при оном прошения крестьян Першайской волости, поданного гну начальнику губернии 11 марта сего года на счет сделанного исчисления повинностей их в уставных грамотах, также надела земли и о прочем в прошении их объясненном, спросив крестьян сказанной волости согласно означенного отзыва присутствия: какую они отбывали повинность при обнародовании положения: инвентарную ли, показанную в уставной грамоте, или же поименованную в жалобе их, оказалось следующее.
Крестьяне всех имений, составляющих Першайскую волость принадлежащих графу Тышкевичу, при обнародовании положения состояли на смешанной повинности таким образом, что некоторые отбывая больше рабочих дней платили вдобавок еще небольшой оброк деньгами или чинш и давали зерном, а другие обратно: платили оброк или чинш деньгами большый, отбывали вдобавок еще и рабочими днями, а чрез это произошло два разряда крестьян смешанной повинности, которые сами между собою издавна поделали или установили наименования, а именно: первые, которые отбывали повинности больше работою названы ими панщизновыми, т.е. издельной повинности, а последние, которые платили больше деньгами - земянами, но как те, так и другие в имениях Першаи, Доры, равно и других имениях отбывали разные между собою повинности, как подробно значится в прилагаемой здесь сравнительной ведомости мною из показаний крестьян зделанной и каковые повинности во всем несходные с повинностями показанными ими в прошении к г-ну начальнику губернии.
Сии же крестьяне имения Першаи, Дор и другие под наименованием земяне, которых число с небольшим треть противу всех их и подали это прошение, не принимая участия в оном крестьян панщизновых, которых остается за тем около двух третей в их обществе.
Насчет земляного надела, то по инвентарю 1846 года (который они говорят, что не был им никогда читан и объявлен, как между тем в том же инвентаре есть надлежащее засвидетельствование всех начальственных лиц, в том числе и священников Першайского и Дорского, присутствовавших при объявлении оного, и приложен список всех крестьян находившихся при объявлении такового) значится, что во всех имениях был определен по 13ти десятин, кроме деревни Полубовцев, в которой назначено по 12⅓ десятин и таковой надел показан по уставным грамотам, губернским присутствием утвержденным, а что они в прошении показывают будто был надел определен в 20 десятин, то так же несправедливо, ибо у иных и теперь есть меньше сего количества земли, а у других и больше и эта цифра не была положительна для всех их, а графом Тышкевичем было разрешено то только, что каждый из крестьян мог брать земли во временное пользование сверх инвентарного надела такое количество, какое может, с уплатою в год за морг от 15 до 50 коп. смотря по тому из какого разряда вышесказанных здесь крестьян: панщизных или земян таковую брал и из коих для первых отдавалось по 15 коп., а для последних по 50 коп. за морг.
На сделанный же мною запрос по изложенным выше предметам управляющему Першаями гну Сутовичу, он от 16 сего июня дал объяснение в оригинале при сем прилагаемое, из которого видно: 1) что крестьяне сказанных имений, доставшихся графу Тышкевичу от покойного отца его, все состояли на барщине, утвержденной инвентарными правилами 1846 года и сверх того давая зерном ржи и овса, платили деньгами оброк, а следовательно и были крестьянами смешанной повинности; 2) что при издании высочайшего положения 1861 года не все исполняли одинаковую повинность, установленную инвентарными правилами по причинам сем же объяснении его изложенным, но что таковая повинность по обращении оной в денежный оброк сей последний не может иметь значительной разницы между крестьянами панщизновыми и земянами; 3) что только должностные лица как то: сотники, десятники, магазинщики, полесовщики и другие при дворе бывшие состояли на чистом оброке пока находились в сих званиях и исполняли обязанности, но по выходе из оных возвращались к одному из вышесказанных двух разрядов крестьян смешанной повинности, к котору кто из них принадлежал, о чем подтвердили и опрошенные мною крестьяне; 4) что никакого согласия крестьяне не изъявили на исполнение повинностей объявленных им двором, как таковые видимо не сходились с желанием их отбывать иначе как по своему предположению в прошении объясненном, а касательно сделанной г. Сутовичем на прошение поверенного коллежского асессора Рыдзевского от 30 ноября 1862 года, поданное бывшему мировому посреднику Плевако, то таковое прошение г. Рыдзевского находится в переписке, представленной мною в оное присутствие при рапорте от 21 июня сего года за №84-м.
Изложив таким образом все мною усмотренное по сему делу, честь имею присовокупить, что как крестьяне сии просили меня чтобы им был прочитан инвентарь 1846 года и сравнен с уставною грамотою в отношении определенных повинностей и самого оброка, то удовлетворив их в сем, я сделал мои замечания, которые при сем и представляю оному присутствию на благоусмотрение, а вместе обратно и самое прошение тех крестьян.
Мировой посредник полковник Шишко
НИАБ. Ф. 1595. Оп. 2. Д. 1772. Л. 108-108 об.
Сравнительная ведомость
о повинностях крестьянами разных наименований в имениях Першаи и Доры с подлежащими к оным и других, отбыванных по их показанию при обнародовании положения
В имении Першаи и принадлежащих к оному других имениях отбывались повинности крестьянами двух наименований или разрядов.
1й разряд: панщизные или издельной повинности
Отбывали работою в год и доплачивали оброку:
1. По 3 дни в неделю с упряжью
2. Сгонов по 6ти с души
3. Рубили сажень дров и вывозили оный - 3 дни
4. Давали по одному четверику ржи и по столько же овса
и 5. Доплачивали оброка или чиншу по 3 р. 14 коп. со двора считая по 15 коп. за морг, сколько таковой брали или состояло у них сверх инвентарного надела.
2й разряд: земяне
Отбывали работою в год и доплачивали оброку:
1. Делали два морга [морг — старинная мера площади равная 0,56 гектара]: на рож троили и на Ярыну двоили, на что употреблялось 10 дней.
2. Бороновали эти два морга - 5 дней
3. Навоз вывозили (гноевка) - 12 дней
4. Две дороги до Вильна - 12 дней
5. Рубили и вывозили по одной сажене дров - 3 дня
6. Морг ржи жали 4 жнеи и свозила одна подвода - 5 дней
7. Морг овса жали и свозили тоже - 5 дней
8. Косили сено - 2 дни
9. Давали овса по одной четверти со двора.
и 10. Платили оброка или чиншу деньгами 15 р. за 30 моргов, т.е. по 50 коп. за морг.
Мировой посредник полковник Шишко

 

Таким образом в имении Першаи до 1863 года (то есть даже после отмены крепостного права) сохранялось разделение крестьян на панщизновых (тяглых) и земян, причем (и это самое интересное!) разделение существенно влияло на самосознание крестьян. Обратите внимание (в предыдущем посте это выделено жирным шрифтом) - при написании прошения земяне (которых была одна треть крестьян) не допускали панщизновых крестьян к подписанию прошения губернатору!
Для понимания положения земян XVIII-XIX веков: и земяне, и панщизновые крестьяне до 1861 года в имении Першаи были крепостными панов Тышкевичей и вместе, без всякого разделения записаны в ревизские сказки! Деление на земян и панщизновых по сути на протяжении многих десятилетий сохранялось исключительно на уровне обычаев не будучи узаконено ни в одном документе!

[нахалёнок]

А.А. Крих

ГРАНИ ЭТНИЧЕСКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ БЕЛОРУСОВ:
панцирные бояре – литва – сибиряки

К середине XIX в. сибирское население имело устойчивую внутреннюю структуру, к которой приходилось приспосабливаться переселенцам из других регионов России. Переселенческий контингент не был един в сословном и этническом отношениях, помимо крестьянского населения прибывали и группы с более высоким социальным статусом. На примере одной из групп белорусского населения будет рассмотрена трансформация этнической идентичности в результате переселения.

В 1858 г. в Бергамакскую волость Тарского округа Тобольской губернии прибыла значительная партия белорусских переселенцев – панцирных бояр из Себежского у. Витебской губ. История переселения в Сибирь этой группы хорошо освещена в научной литературе. В структуре шляхетского сословия Великого княжества Литовского панцирные бояре занимали промежуточное положение между малоземельной шляхтой и магнатами. В конце XVIII в. панцирные бояре были близки по сословному положению к казакам и однодворцам. В правовом отношении эта группа переселенцев ничем не отличалась от государственных крестьян, но то, что их предки являлись панцирными боярами, накладывало определенный отпечаток на их самоидентификацию и поведение в процессе переселения и обустройстве на новом месте.

Группа не была монолитной в этническом отношении. Проанализировав пофамильный состав переселенцев, Т.С. Мамсик выявила следующую этноязыковую структуру группы: белорусские фамилии носили 48% семей (такие фамилии, как Никанёнок, Тябут, Борода, Годюк, Галуп, Калина, Лапух, Масло, Оглокевич, Олехнович, Полукевич и Шершень), 28% семей имели полонизированные варианты фамилий (Гришмановский, Дроздецкий, Желота, Ляхнов и Мазур), третью группу составляли семьи (6%) с малороссийскими фамилиями (Перепеча и Сковорода). На происхождение из Прибалтики указывали фамилии Пунтус и Литвин (4% семей).

15% семей имели великорусский формант фамилий, произведенных от отчеств: Архипов, Гаврилов, Григорьев, Иванов и т.д. Исследователи предположили, что последние фамилии были образованы уже в Сибири в ходе интеграции пришельцев в русскую старожильческую среду, а их носители принадлежали к разросшимся кланам Полукеевичей, Дроздецких и др.

Разрозненная в этническом, но спаянная в социальном отношении группа вселилась на зимовку в ноябре 1858 г. в старообрядческие деревни Бергамакской волости – Скирлу и Большекрасноярскую. Основываясь на ряде косвенных свидетельств, исследователи предположили, что витебские панцирные бояре являлись старообрядцами. Отказавшись от переселенческого участка, который был предложен землемерами, переселенцы настояли на своем решении обосноваться в д. Скирле, в которой часть жителей записалась в казаки и выезжала на жительство в Киргизскую степь. В докладной записке доверенного от общества панцирных бояр говорилось о том, что из Скирлы выезжает 500 д.м.п. Но по переписи населения 1850 г. (т.е. за восемь лет до описываемых событий) в д. Скирлинской всего был 591 житель. За период 1850–1858 гг. массовых вселений в эту деревню не наблюдалось. Более того, не все скирлинские старожилы записались в казаки, упоминания о них есть и в последующих переписях.

По отчету Тарского земского исправника об управлении образцовыми волостями за 1858 г., в разряд которых входила Бергамакская волость, в отчетном году в Киргизскую степь "с перечислением в казаки" выбыло 64 мужчины и 60 женщин, в то время как панцирных бояр прибыло 206 мужчин и 216 женщин. Вероятно, переселенцы сознательно завысили число выезжающих старожилов, чтобы сибирская администрация разрешила им остаться на жительство в д. Скирле. Со своей стороны старожилы, выезжающие в степь, были заинтересованы в поселении белорусов в их деревне, т.к. последние были готовы купить покидаемые хозяевами дома и хозяйственные постройки.

Но вскоре обнаружились противоречия между старожильческой и переселенческой общинами и летом 1861 г. панцирные бояре подали прошение о переводворении на ранее предлагаемый им участок, который находился между деревнями Заливиной и Гузеневой, вблизи недавно заселенной д. Новосергиевой (современная д. Сергеевка Кыштовского района Новосибирской области). Это прошение, как и последующее, было отклонено. Тем не менее, участок был заселен витебскими переселенцами в первой половине 1860-х гг. Новое поселение получило название д. Воскресенка, куда, однако, переехали не все семьи панцирных бояр. Оставшиеся на прежнем месте переселенцы в конце 1880-х – 1890-е гг. добились разделения д. Скирлы на два самостоятельных населенных пункта. Старожильческая часть деревни получила название Старая Скирла и по материалам Первой всероссийской переписи населения 1897 г. в ней проживало всего 5 семей (38 д.об.п.) переселенцев, остальное население было старообрядческим. Переселенческая часть стала называться Малой Скирлой, панцирные бояре составляли здесь 74% населения. Семей старожилов в Малой Скирле не было.

Еще до официального разрешения себежским панцирным боярам остаться в д. Скирле, которое последовало 16 января 1860 г., некоторые их семьи устроились на жительство в другие деревни Бергамакской волости, в частности в д. Розвилы (она же Большеречье), Малинкино и Колобово. В д. Большеречье (современный Кыштовский район Новосибирской области) панцирные бояре поселились отдельной улицей, которая получила название Витебская (Вытябка) или Свинушка. На другой улице поселились смолянины – переселенцы из Смоленской губ., их улица называлась, соответственно, Смоленка. В конце 30-40-х гг. XX в. смолянины называли жителей Вытябки свинушанками или витебшанами . Молодежь с разных улиц устраивали драки "из-за девчонок", витебшаны не пускали смолянинов на свою улицу. Информант из смолянинов отмечал, что "раньше витебшаны говорили протяжно, но сейчас обрусели и говорят как все". Таким образом, можно говорить о сохранении особенностей этой группы населения вплоть до начала 1940-х гг.

В официальных документах эта переселенческая группа именовала себя панцирными боярами, и администрация как в Европейской России, так и в Сибири, также использовала это название на протяжении 1858–1861 гг. В тоже время, в метрических книгах прихода Богоявленской церкви с. Малокрасноярского, к которому относились деревни, где проживало интересующее нас население, это название группы не упоминалось, а все панцирные бояре назывались "Витебской губернии переселенцы". Жители д. Старой Скирлы называли потомков себежан вытябщиной, но ни один из информантов – потомков витебских переселенцев, – не назвал этот термин в качестве эндоэтнонима. Двое информантов в качестве прозвища, которым их называли старожилы, указали термин литва. В.А. Дроздецкий, 1931 г.р., назвавшийся литвой, являлся потомком Силантия Наумова Дроздецкого (1837–1911), который входил в группу панцирных бояр, подававших прошение о переселении из д. Скирлы на ранее предназначавшийся для них участок. В эту группу желающих поселиться отдельно не входили предко другого нашего информанта – Е.Т. Полукеевой, 1917 г.р., которая также назвалась литвой.

Однако анализ записей метрических книг показал тесную связь рода Полукеевых с Мазуровыми, Никоненковыми и Ляхновыми, чьи имена и фамилии значились в прошении о переводворении. Дед Е.Т. Полукеевой и его братья являлись восприемниками (крестными отцами) детей в названных семьях в 1880-е гг. Характерно, что одна из улиц в д. Малой Скирле также называлась Литва .

В середине XIX в. среди населения Витебской губ. в качестве самоназвания был широко распространен термин белорусы, в то время как под Литвой понимали территорию Виленской, Ковенской, Гродненской и западную часть Минской губ. Соответственно, литвой или литвинами называлось население этих губерний. С другой стороны, белорусское самосознание было характерно для крестьянского населения и, как отмечают исследователи, "белорусскость" в массовом сознании вплоть до начала XX в. ассоциировалась с низким социальным статусом человека. В свою очередь белорусская шляхта предпочитала называться литвинами или поляками, а зачастую и тем и другим одновременно. Таким образом, панцирные бояре Себежского у. Витебской губ., являвшиеся частью малоземельной шляхты и противопоставлявшие себя крестьянскому населению, могли в качестве самоназвания употреблять термин литва .

В Сибири, по мере адаптации панцирных бояр к местным условиям, а также при смене поколений, экзоэтноним литва превратился в прозвище, а самоназванием большей части группы стал термин сибиряки. В качестве самоназвания термин сибиряки использовали не только потомки витебских панцирных бояр, но и переселенцы из других губерний Европейской России, прибывшие в Сибирь до начала массовых переселений последней трети XIX в. Этот этноним дистанцировал его носителей, с одной стороны, от старожилов, называвшихся чалдонами, а с другой – от российских и других групп поздних переселенцев. Переходный характер группы обусловил тот факт, что часть потомков панцирных бояр назвала себя российскими, ориентируясь на семейные предания о том, что их бабушки и дедушки были привезены маленькими "из России" или, в другом варианте, были сосланны оттуда. Другая часть информантов, преимущественно из д. Воскресенки, отнесла себя к старожилам, назвавшись чалдонами. Не случайно эти люди были жителями д. Воскресенки, где в конце XIX в. жили исключительно потомки витебских переселенцев и не было собственно старожилов-чалдонов и поздних переселенцев. Характерно, что в переписи 1897 г. все воскресенские жители назвали себя местными уроженцами, даже те, кто явно не мог родиться в Сибири.

На протяжении второй половины XIX в. витебские переселенцы заключали браки преимущественно внутри своей группы. По мере расселения панцирных бояр по деревням Малокрасноярской и Бергамакской волости Тарского округа, в их брачный круг вошли, помимо д. Скирлы, д. Розвилы (Большеречье), Воскресенка, Колобово и Малинкино. Причем священников не смущало наличие одинаковых фамилий у венчавшихся: в 1865 г. были повенчаны житель д. Скирлы Егор Яковлев Полуйкеев 20-ти лет и уроженка д. Розвил Феврония Ермолаева Полуйкова 17-ти лет, а также жители д. Воскресенки Сергей Григорьев Пузыня 18-ти лет и Анна Савельева Пузыня, 21.

Со временем круг родственных и свойственных связей витебских переселенцев расширился. В 1880-х гг. среди восприемников в семьях панцирных бояр значились старожилы-кержаки . К примеру, в д. Скирле представители старообрядческого клана Нохреных были крестными детей в семьях Ляхновых, а в д. Розвилах у Гришмановских. В семьях Дроздецких в Скирле в роли восприемников выступали мордва Рябовы. Но браки тем не менее, заключались в большинстве случаев внутри группы, о чем свидетельствуют также и воспоминания информантов. Таким образом, налицо замкнутость этой группы переселенцев, которая была обусловлена осознанием своего привилегированного положения. Это вело к заключению браков внутри группы, стремлению обособиться, отселиться от старожилов, как это было в Скирле или в создании отдельных краев, как в Розвилах.

Но внутри группы существовала также и противоположная потребность – к осибирячиванию, слиянию в культурно-бытовом отношении со старожильческим населением, в стремлении называться сибирскими уроженцами, о чем свидетельствует быстрая ассимиляция фамилий витебских переселенцев, на которую указывала Т.С. Мамсик. В третьем-четвертом поколении потомков "панцирных бояр" произошла смена самоназвания группы, большинство членов которой стали называться сибиряками или родчими, т.е. местными, рожденными в данном населенном пункте. В национальном отношении члены этой группы считали себя русскими. Таким образом, себежскими панцирными боярами и их потомками был апробирован один из вариантов ассимиляции большой группы населения – путем сознательной установки на слияние со старожильческой средой в психологическом и идентификационном плане, сохраняя при этом некоторые групповые особенности и изоляционизм. Особенность сложившейся ситуации заключалась в том, что панцирные бояре были вынуждены влиться в новую социальную среду, где высоким социальным статусом обладали не определенные сословные группы шляхты, а старожильческие категории крестьянского населения – чалдоны и кержаки . В этом случае, панцирные бояре-литва хотели называться местными, старожилами, но не хотели быть ими по существу.

© А.А. Крих, 2000

 

[нахалёнок]