Цены 18-го века

[@leKSin 55]

Так ведь речь-то не о водке, её в то время не было (нынешнюю водку начали производить в конце 19-го века), речь-то о хлебном вине, а там и градусы другие.

Да хоть и водка, только тогда не суррогаты были и голова от них думаю не так бо-бо была на утро.

[father62 265]

Хлебное вино-это самогон из пшеницы (можно другое зерно) и сахара, на выходе около 70%

http://ru.wikipedia.org/wiki/Хлебное_вино

[extant4cell 615]

Извиняюсь за поднятие старой темы, но она сама по себе познавательная, не грех и поднять.  Вот еще попалось на глаза (из http://www.zaweru.ru/news/1790-.html ), увы информация без даты публикации и без ссылок на источники...  Дальше немного подкорректированные выдержки (некоторые несоответствия я оставил):

 

В XVI веке пуд ржи стоил 5 копеек, т.е. на 1 копейку можно было купить 3 кг ржи, топор – 7 копеек, замок – 5-10 , корова и лошадь шли по рублю, одежда (по сравнению с зерном и инструментом) стоила недёшево: простая сермяга обходилась крестьянину в 20-40 копеек.

В 1704 году Петр I провёл коренную денежную реформу: копейка стала выпускаться из меди и увеличилась в размере. Средний размер заработной платы неквалифицированного работника в это время составлял 5-8 копеек в день. Для сравнения: пуд (16,5 кг) мяса тогда стоил 30 копеек, пуд хлеба – 10 копеек. За день рабочий зарабатывал на 2,5-4 кг мяса.

 

Цены в середине 18 века на Левобережной Украине

Самой большой категорией населения в то время были крестьяне (около 90%). В селе в то время были такие расценки: перекрытие дома соломой 2-3 коп в день, а камышом с соломой - 3-6 коп в день, жать серпом 2-3 коп, косить сено-3 коп, косить хлеб - 4-5 коп.

Получается, что в среднем получалось заработать аж 2-3 коп в день.

Если учесть что религиозные праздники (когда работать было грех) припадали на каждый третий день, то рабочих дней в месяце получалось около 20. 3 коп умножаем на 20 = 60 коп в месяц. Умножим на 8 сезонных месяцев (весна-лето-осень), получается около 5 рублей. Нужно было еще заплатить подушный налог около 1 рубля в год. Значит скопить за год можно было до 5 рублей

Теперь, что за эти 5 рублей можно было купить

В 1761 году купить дом с двором и другим недостроенным домом можно было за 7 рублей. Где то за такие деньги можно было купить и небольшой хуторок с землей. Кобыла стоила около 3 рублей.

Значит, поработав хорошо 2 года на " богатого дядю", можно было стать владельцем своего хозяйства с домом, двором, сараем, кобылой и т.д. ...

Конечно раньще тоже нужно было питаться, но огородики были у большинства населения, значит на продукты особо не тратились. Но все же в середине 18 века можно было купить ведро водки за 70-90 коп, 400 грамм сала - 1 коп, мешок гречневой муки - 40коп, мешок проса - 12 коп, молодой баран - 33 коп.

Т.е зарабатывая 60 коп в месяц,человек мог купить где то 10 кг сала, мешок проса и еще бы на водку осталось.

И это все мог себе позволить самый бедный человек, который горбатился на " дядю", люди, которые имели свою землю и хозяйство, чувствовали себя намного лучше.

 

Рубеж-начало ХХ века

При последнем царе Николае II корова стоила от 8 до 10 рублей, а дневной заработок кровельщика составлял в среднем 2 рубля 8 копеек, столяра – 1 рубль 92 копейки, слесаря и кузнеца по 1 рублю 90 копеек.

Какие же цены были тогда в Петербурге? Килограмм хлеба стоил 5 коп., мяса – 30 коп., 100 граммов шоколада – 15 коп., осетрины – 8 коп., ведро отборных помидоров стоило 8 коп., а на копейку тебе насыпали полный карман семечек.

Кстати, даже с началом войны в 1915 году цены на базарах были вполне сносные. Так, рождественский гусь стоил 85 копеек, утка – 40, курица – 30, а куропатка – всего 15 копеек. Говядина и баранина шли по нашим меркам примерно 25 копеек за килограмм. Пуд мороженого молока вообще обходился в… 50 копеек.

Н. С. Хрущев вспоминал: «Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40-50 рублей в месяц, то был материально лучше обеспечен, чем когда работал секретарем Московского областного и городского комитетов партии». Кстати, в 1917 году Хрущеву было лишь 23 года, и он, конечно, не являлся по-настоящему квалифицированным рабочим, который мог получать в то время и по 100 руб. в месяц.

Изменено 28 апр 2015, 15:45:15 пользователем extant4cell

[extant4cell 615]

Ссылка на подобную тему: Что можно было купить на рубль в XVIII веке

[GlavShpan 53]

Интересно. Овца стоила 27 копеек т.е.,на один рубль можно было купить 4 овцы. Сейчас овца стоит(недавно узнавал,нужно было) 5000-6000 рублей. Рубль тех лет,самый обычный,не редкий сейчас можно купить за 20-25 т.рублей. В принципе ничего не изменилось. За тот же самый рубль и сейчас можно купить четыре овцы ))

[Комис 513]

 

Кстати, даже с началом войны в 1915 году цены на базарах были вполне сносные. Так, рождественский гусь стоил 85 копеек, утка – 40, курица – 30, а куропатка – всего 15 копеек. Говядина и баранина шли по нашим меркам примерно 25 копеек за килограмм. Пуд мороженого молока вообще обходился в… 50 копеек.

Про 1915 год не понятно. Война в разгаре. Начинается сильная инфляция. Начинают печататься бумажные "монеты". На купюрах 1 и 5 рублей вместо номеров банкнот печатаются номера серий. Всё это показатели гиперинфляции. Так что хрущёвские сто рублей могут быть совсем маленькой суммой. Тем более, если она получена керенками.

[Византиец. 5 694]

Нет, в 1915-м году, пока ещё не начинается "сильная инфляция".

Война ещё пока только началась в 1914-м году,

и, экономика имела изрядный запас прочности, и, была относительно стабильной.

Так что, приведённые цены 1915 года - меня ничуть не удивляют.

 

И, уж гиперинфляции-то в 1915 году

уж точно НЕ было. Почитайте значение термина "гиперинфляция", и, почитайте документы столетней давности - откроете для себя много нового, и интересного.

 

Про 1915 год не понятно. Война в разгаре. Начинается сильная инфляция. Начинают печататься бумажные "монеты". На купюрах 1 и 5 рублей вместо номеров банкнот печатаются номера серий. Всё это показатели гиперинфляции. Так что хрущёвские сто рублей могут быть совсем маленькой суммой. Тем более, если она получена керенками.

Изменено 29 мая 2015, 08:49:11 пользователем Византиец.

[Комис 513]

Нет, в 1915-м году, пока ещё не начинается "сильная инфляция".

Война ещё пока только началась в 1914-м году,

и, экономика имела изрядный запас прочности, и, была относительно стабильной.

Так что, приведённые цены 1915 года - меня ничуть не удивляют.

 

И, уж гиперинфляции-то в 1915 году

уж точно НЕ было. Почитайте значение термина "гиперинфляция", и, почитайте документы столетней давности - откроете для себя много нового, и интересного.

С чем же тогда связывать введение в 1915 году в оборот бумажных "монет" и замену индивидуальных номеров на банкнотах на номера серий? С устойчивостью экономического и финансового положения страны?

[extant4cell 615]

Страна большая была.  Намного больше чем сейчас.  В разных местах было по разному.  Особенно там, где затронула война.  Пример, скорее всего корректен для Москвы / Питера, и орбитальной цивилизации.

[9mcv 238]

Еще немного о доходах и расходах в XVIII веке из "Корпуса ВКГМ"

 

Сибирь, Сузун/Барнаул, 1765 год, из рапорта Титулярного Советника И.Маркова в Монетный департамент Берг-коллегии, Санкт-Петербург.

«…5) По татомшему отдаленному месту он, Марков, определенным ему жалованием себя содержать возможности не имеет, ибо иногда едва может доставить и себе пищу, да и то через многие труды и излишний расход…»

А в отношении одежды и «всей домашней экономии» - Марков пишет, что достать можно только по ценам «в десятеро против петербургских», да и то, только тогда, когда в Барнаул Ирбитская ярмарка приезжает.

Т.о. видим, что плохо жилось столичным чиновникам в Сибири.

 

Интересно, что Маркову было установлено жалование в 500 рублей в год (400 рублей = оклад вардейна на мон.дворе СПб + 100 рублей надбавка за отдаленность). При этом посланные в Сузун из СПб и Москвы ученики слесарного и токарного дела получали по 30-40 рублей в год (кстати, тогда московские оклады не были «заоблачными»: в Москве ученик на монетном дворе получал 18 рублей, а в Петербурге – 40 рублей).

 

На просьбу прибавить жалование Монетный департамент ответил Маркову в том ключе, что пока не запущено производство, ни о какой прибавке речи идти не ожжет, и вообще «по приходу своему и житие свое установить, взирая на других, которые и меньше его жалованья получают, а живут, не докучая прежде времени о прибавках». Наверное, именно поэтому Марков и "продержался" в Сибири только до 1769 года. 

Изменено 29 мая 2015, 11:33:33 пользователем 9mcv

[brouton 1 048]

Не знаю насколько вымысел, насколько правда. У Толстого в Петре1, после пожара в Москве, описывается такая сцена: Алексашка Меньшиков говорит Петру ...." Мы с Иваном Артемьевичем Бровкиным  создаём кумпанство, в Вологде будем рубить избы и гнать по воде сюда. Мило дело - по пяти рублёв домишко, ещё и с крылечком...."

[Византиец. 5 694]

Не знаю насколько вымысел, насколько правда. У Толстого в Петре1, после пожара в Москве, описывается такая сцена: Алексашка Меньшиков говорит Петру ...." Мы с Иваном Артемьевичем Бровкиным  создаём кумпанство, в Вологде будем рубить избы и гнать по воде сюда. Мило дело - по пяти рублёв домишко, ещё и с крылечком...."

 

Толстому, насчёт его знания денежных реалий петровской эпохи – ВООБЩЕ доверять нельзя.

Вспомните, из этого самого романа – то Пётр Алексашке рубль даёт за продевание иголки через щёку – РУБЛЬ! Одной монетой! С двумя царями и с Софьей! Рубль, который никогда и в помине не был в обращении!

 

Или, сцена, как Алёшка Бровкин отцу денег даёт, при их встрече – «да не меди, серебра…». Какой, нафиг, «меди»?! О какой такой «меди», мог думать Бровкин-отец, если, на тот момент, от Медного бунта, уж сколько десятилетий прошло, а, петровская медь ещё и близко не чеканилась, и, ничего, кроме серебра, в виде чешуек – в принципе, в кармане и оказаться-то не могло?!

 

Нет, доверять Толстому, в плане нумизматических реалий – дохлый номер…

Характеры, мизансцены, общий психологический настрой – да, может быть,

я не отнимаю у этого, безусловно, по-своему талантливого романа, его достоинств. НО – только не в плане нумизматики…

[iff 10 158]

Судя по нумизматическим ляпам, там и исторических должно быть полно. Так что воспринимайте это просто как художественную литературу, а не как исторический источник.

[brouton 1 048]

Толстому, насчёт его знания денежных реалий петровской эпохи – ВООБЩЕ доверять нельзя.

Вспомните, из этого самого романа – то Пётр Алексашке рубль даёт за продевание иголки через щёку – РУБЛЬ! Одной монетой! С двумя царями и с Софьей! Рубль, который никогда и в помине не был в обращении!

 

Или, сцена, как Алёшка Бровкин отцу денег даёт, при их встрече – «да не меди, серебра…». Какой, нафиг, «меди»?! О какой такой «меди», мог думать Бровкин-отец, если, на тот момент, от Медного бунта, уж сколько десятилетий прошло, а, петровская медь ещё и близко не чеканилась, и, ничего, кроме серебра, в виде чешуек – в принципе, в кармане и оказаться-то не могло?!

 

Нет, доверять Толстому, в плане нумизматических реалий – дохлый номер…

Характеры, мизансцены, общий психологический настрой – да, может быть,

я не отнимаю у этого, безусловно, по-своему талантливого романа, его достоинств. НО – только не в плане нумизматики…

 

Судя по нумизматическим ляпам, там и исторических должно быть полно. Так что воспринимайте это просто как художественную литературу, а не как исторический источник.

Друзья, я сразу же поправился написав: не знаю вымысел или правда. Теперь, когда Византиец показал несколько так сказать "ляпов" автора, понятно что "изба с крылечком" скорее всего домысел автора. А вообще "скока" стоила тогда изба? Сруб + земляной пол + соломенная крыша + топка по "чёрному"? Не думается что дорого, леса было много, рабочая сила дешёвая, всё ж делалось топором.

[brouton 1 048]

Толстому, насчёт его знания денежных реалий петровской эпохи – ВООБЩЕ доверять нельзя.

Вспомните, из этого самого романа – то Пётр Алексашке рубль даёт за продевание иголки через щёку – РУБЛЬ! Одной монетой! С двумя царями и с Софьей! Рубль, который никогда и в помине не был в обращении!

 

Автор скорее всего слышал о такой монете как "севский чех", но как вы правильно подметили это далеко не рубль.

[ДЗ 41]

С двумя царями и с Софьей!

 

 

Точнее так: 

"Рубль был новенький, - на одной стороне - двуглавый орел, на другой -

правительница Софья. Сроду Алексашка с Алешкой столько не наживали."

 

 

Автор скорее всего слышал о такой монете как "севский чех"

 

 

Автор вполне мог держать в руках рубль с Софьей. 

 

У Гиляровского в "Москве и москвичах" есть описание Сухаревского рынка:

 

"На Сухаревке была одна палатка, специально получавшая из-за границы поддельного "Попова". Подделки практиковались во всех областях.

Нумизматы неопытные также часто попадались на сухаревскую удочку. В серебряном ряду у антикваров стояли витрины, полные старинных монет. Кроме того, на застекленных лотках продавали монеты ходячие нумизматы. Спускали по три, по пяти рублей редкостные рубли Алексея Михайловича и огромные четырехугольные фальшивые медные рубли московской и казанской работы."

[brouton 1 048]

Точнее так: 

"Рубль был новенький, - на одной стороне - двуглавый орел, на другой -

правительница Софья. Сроду Алексашка с Алешкой столько не наживали."

 

 

 

 

Автор вполне мог держать в руках рубль с Софьей. 

 

У Гиляровского в "Москве и москвичах" есть описание Сухаревского рынка:

 

"На Сухаревке была одна палатка, специально получавшая из-за границы поддельного "Попова". Подделки практиковались во всех областях.

Нумизматы неопытные также часто попадались на сухаревскую удочку. В серебряном ряду у антикваров стояли витрины, полные старинных монет. Кроме того, на застекленных лотках продавали монеты ходячие нумизматы. Спускали по три, по пяти рублей редкостные рубли Алексея Михайловича и огромные четырехугольные фальшивые медные рубли московской и казанской работы."

???? но не четырёх угольный...

Изменено 11 июн 2015, 15:02:21 пользователем brouton

[iff 10 158]

???? но не четырёх угольный...

Там про другое речь, про фуфела плат 1726. Странно, что Вы не поняли по слову "четырёхугольные".

Изменено 11 июн 2015, 15:24:22 пользователем iff

[brouton 1 048]

Там про другое речь, про фуфела плат 1726. Странно, что Вы не поняли по слову "четырёхугольные".

Я понял, просто этот носить  неудобнее...

[дерсу 128]

Извиняюсь за поднятие старой темы, но она сама по себе познавательная, не грех и поднять.  Вот еще попалось на глаза (из http://www.zaweru.ru/news/1790-.html ), увы информация без даты публикации и без ссылок на источники...  Дальше немного подкорректированные выдержки (некоторые несоответствия я оставил):

 

В XVI веке пуд ржи стоил 5 копеек, т.е. на 1 копейку можно было купить 3 кг ржи, топор – 7 копеек, замок – 5-10 , корова и лошадь шли по рублю, одежда (по сравнению с зерном и инструментом) стоила недёшево: простая сермяга обходилась крестьянину в 20-40 копеек.

В 1704 году Петр I провёл коренную денежную реформу: копейка стала выпускаться из меди и увеличилась в размере. Средний размер заработной платы неквалифицированного работника в это время составлял 5-8 копеек в день. Для сравнения: пуд (16,5 кг) мяса тогда стоил 30 копеек, пуд хлеба – 10 копеек. За день рабочий зарабатывал на 2,5-4 кг мяса.

 

Цены в середине 18 века на Левобережной Украине

Самой большой категорией населения в то время были крестьяне (около 90%). В селе в то время были такие расценки: перекрытие дома соломой 2-3 коп в день, а камышом с соломой - 3-6 коп в день, жать серпом 2-3 коп, косить сено-3 коп, косить хлеб - 4-5 коп.

Получается, что в среднем получалось заработать аж 2-3 коп в день.

Если учесть что религиозные праздники (когда работать было грех) припадали на каждый третий день, то рабочих дней в месяце получалось около 20. 3 коп умножаем на 20 = 60 коп в месяц. Умножим на 8 сезонных месяцев (весна-лето-осень), получается около 5 рублей. Нужно было еще заплатить подушный налог около 1 рубля в год. Значит скопить за год можно было до 5 рублей

Теперь, что за эти 5 рублей можно было купить

В 1761 году купить дом с двором и другим недостроенным домом можно было за 7 рублей. Где то за такие деньги можно было купить и небольшой хуторок с землей. Кобыла стоила около 3 рублей.

Значит, поработав хорошо 2 года на " богатого дядю", можно было стать владельцем своего хозяйства с домом, двором, сараем, кобылой и т.д. ...

Конечно раньще тоже нужно было питаться, но огородики были у большинства населения, значит на продукты особо не тратились. Но все же в середине 18 века можно было купить ведро водки за 70-90 коп, 400 грамм сала - 1 коп, мешок гречневой муки - 40коп, мешок проса - 12 коп, молодой баран - 33 коп.

Т.е зарабатывая 60 коп в месяц,человек мог купить где то 10 кг сала, мешок проса и еще бы на водку осталось.

И это все мог себе позволить самый бедный человек, который горбатился на " дядю", люди, которые имели свою землю и хозяйство, чувствовали себя намного лучше.

 

Рубеж-начало ХХ века

При последнем царе Николае II корова стоила от 8 до 10 рублей, а дневной заработок кровельщика составлял в среднем 2 рубля 8 копеек, столяра – 1 рубль 92 копейки, слесаря и кузнеца по 1 рублю 90 копеек.

Какие же цены были тогда в Петербурге? Килограмм хлеба стоил 5 коп., мяса – 30 коп., 100 граммов шоколада – 15 коп., осетрины – 8 коп., ведро отборных помидоров стоило 8 коп., а на копейку тебе насыпали полный карман семечек.

Кстати, даже с началом войны в 1915 году цены на базарах были вполне сносные. Так, рождественский гусь стоил 85 копеек, утка – 40, курица – 30, а куропатка – всего 15 копеек. Говядина и баранина шли по нашим меркам примерно 25 копеек за килограмм. Пуд мороженого молока вообще обходился в… 50 копеек.

Н. С. Хрущев вспоминал: «Когда до революции я работал слесарем и зарабатывал свои 40-50 рублей в месяц, то был материально лучше обеспечен, чем когда работал секретарем Московского областного и городского комитетов партии». Кстати, в 1917 году Хрущеву было лишь 23 года, и он, конечно, не являлся по-настоящему квалифицированным рабочим, который мог получать в то время и по 100 руб. в месяц.

По таким раскладам зачем революцию- то делали?Чё то не верится что народ был совсем глупым.Не верю.

[AK 1 057]

По таким раскладам зачем революцию- то делали?Чё то не верится что народ был совсем глупым.Не верю.

Так это все цены мирного времени, а революцию делали когда 3 года шла война и же пошла инфляция

[_StOrM_ 131]

По таким раскладам зачем революцию- то делали?Чё то не верится что народ был совсем глупым.Не верю.

 

А народ и не делал революцию, переворот устроили те, кто чёрную икру ведрами ел.

[extant4cell 615]

Вот еще такую статью скоммуниздю с СМ для этой темы. Возможно некоторая информация повторяется, но уж что есть...

 

"Что можно было купить на медную монету?"

 

Все мы, выуживая из земли денежки и кошельки, задаем­ся вопросами - что можно было на них купить, и сколько

стоили товары, и какая была оплата труда. Просматривая старые газеты и журналы сделал для вас подборку интересных фактов.

В 1724 г. в Кузнецке было 4 пушкаря, которые получали по 16 рублей денежного жалования.

 

Прогонная плата 1766 г. От Питера до Новгорода копейка за I версту от Новгорода до Москвы деньга за версту на «почтовых». На "ямских» по 3 копейки за 10 верст за каждую лошадь.

 

Цены в Иркутске на продовольствие в 1761 году (за пуд): 

мука ржаная добрая 8 копеек, мука пшеничная добрая от 17 до 20 копеек, овес 11 копеек.

 

Для сравнения наемный рабочий в Иркутске в 1767 году на хо­зяйственном пропитании получал в год от 20 рублей, а ремеслен­ник - 30, 50 и 100 рублей в год.

 

Из записок Шелихова странствия - в 1785 году в Охотске им куплено три верховых лошади за 200 рублей, а вот мраморное надгробие его, в ограде Знаменского монастыря, поставлено в 1800 году и потрачено на него 11760 рублей.

 

Сибирь в 1768 по разным подсчетам насчитывала населения, что-то около 900 000 человек. Вот некий расклад - инородцев 132 000, войско, работающие мужики, служивые казаки, колыванские подзаводские крестьяне (39 246) жители свободного поселения, духовенство, гражданских служб - 444 246 душ, умножим на два - женскими и детскими душами и получим население Сибири того времени. Подушная составляла - 8 коп.

 

На Сузунском монетном дворе в 1767 году мастер получал в год -120 рублей. Соответственно на день приходилось 33 копей­ки. Вот теперь понятно, почему в некоторых кошельках больше 30 копеек встречается очень редко. В то же время подмастерье получал 16 рублей, а ученик мастера 6 рублей в год.

 

Период 1830-е года, Иркутск:

Мука ржаная от 40 до 70копеек за пуд, пшеничная хорошая от 1 рубля 60 копеек до 2 рублей; говядина от 2 до 3 рублей за пуд; масло коровье от 16 до 20 рублей; масло конопляное 30 копеек за фунт; масло кедровых орехов 1 рубля за фунт; крупа ячменная от 2,5 до 3 рублей за пуд; воз сена от 5 до 8 рублей; сажень дров однопаленных, лучших березовых - 5 рублей, сосновых - 2,5 рубля; овес мешок - 2 или 3 рублей. Овощи продают мешками, мешок с лишком два четвертака, картофеля 8 гривен и рубль, свекла и морковь 7-8 гривен, репы 40-50 копеек, капусты сотня 4 рубля. 

Яйца к празднику пасхи в 1890 году в Иркутске стоили 3,50 рубля за сотню.

 

20 февраля 1889 года.

Молоко - 10 копеек за бутыль, сметана - 15 копеек за пивной стакан, телятина - 20 копеек фунт, медвежатина - 20 копеек фунт, заяц - 30 копеек, сахар - 23 копеек фунт, рис - 25 копеек фунт, керосин - 14 копеек фунт, лимон - 40 копеек шт, виноград- 2 рубля фунт.

 

Кузнецкий уезд 1896 год: 

Так, средний уровень совокупного дохода от промыслов (35 рублей) мог быть обеспечен всего дву­мя соболиными шкурками первого класса (с лапками и хвостом) или же 80-100 белками. При этом к примеру, лошадь, в Кузнец­ком уезде на 1896 год стоила 20 рублей, КРС - 12 рублей.; пуд пшеницы - 30-38 копеек, ржи - 25-30 копеек, ячменя - 40-45 ко­пеек. Средний же доход от орехового промысла при закупочных ценах, колеблющихся в пределах 1,5-3 рубля за пуд мог быть обеспечен соответственно не более чем 7-10 пудами ореха.

 

Е.Молоховец «Подарок молодым хозяйкам...» СПБ, 1903 г. 

За 1 фунт: мука 1 сорт - 6 копеек, ржаная мука - 3,5 копейки, рис сиамский - 16копеек, рис простой - 8 копеек; саго крупа натуральная - 25 копеек; саго поддельное - 15 копеек; крупа манная - 20 копеек; гречневая - 5 копеек; овсянка - 5 копеек; топиока - 30 копеек; горох сушеный - 4 копейки; чечевица - 7 копеек; сахар колотый- 16 копеек; рафинад высшего сорта - 18 копеек; мед - от 20 до 50 копеек за фунт; чай - от 1,6 до 2,4 рубля за фунт; кофе (зерна) - от 50 копеек; какао - 1,8 рубля; миндаль - 60 копеек; макароны простые - 9 копеек; вермишель звездочками - 15 копеек.

Теперь мясо (за фунт):

вырезка 1-го сорта - 60-80 копеек; 2-го сорта - 40 копеек; рост­биф - 22 копейки; говядина 1-го сорта - 17 копеек, 2-го -13 копе­ек; телятина - 20-30 копеек; грудинка - 10-12 копеек;

Птица (за штуку)

рябчик - 25-40 копеек; тетерка - 35-45 копеек; курица - 45-65 копеек; каплун - 90 копеек; куропатка - 30 копеек; индейка - от 1,25 рубля; гусь с потрохами - 1,25 руб; утка домашняя - 70 копе­ек; картофель на возах мешок -1 рубль; в лавке 1\2 осьмушки -4 копейки; лук репка 1 мерка - 7 копеек.

 

Тарифы для таможни - сборы и пошлины. 

 

Алмазы ввозили без пошлин, а вот если в изделиях, то платили казне 10 копеек с рубля. За анис платили 78,5 копеек за ввоз, а за вывоз все­го 2,5 копейки с пуда. Аптекарский материал шел без пошлин. А вот башмаки на ввоз за десяток платили в казну 15 рублей, а на вывоз 20 рублей! А вот быки и коровы - голландских заводов за вывоз 80 рублей 56 копеек с десятка, а вот с великороссийских и малороссийских 17 рублей 46 копеек. А вот шампанское и бургон­ское белое 144 рубля с 240 бутылок.

А вот вино хлебное и простое, водка хлебная - ввозу запреще­на и покупается из казенных мест без пошлин.

Пошлина на икру паюсную и зернистую - вывоз 8,5 копейки с пуда. Какао с пуда 2 рубля, кофей с пуда 2 руб. 34,5 копейки и ра­зумеется конфекты (конфеты) с пуда 4 рубля 20 копеек.

 

Захват инородцев в Сибири был делом обычным... до 1808 г. где силой, где покупкой... воеводы, да и просто служивые люди отнимали жен, детей, работников по инородческим улусам. Осо­бенно развито было - захват женского полу, для женитьбы, про­стого сожительства или обращения в прислугу. Содержали целые гаремы. Также проводили торги живым товаром. Вместе с тем и сами инородцы пускали в продажу своих жен и детей. Так Березовские казаки покупали семилетних девочек по 20 копеек, а мальчиков по 25 коп. На взрослых цена колебалась от 10 рублей до 20 рублей, чаще всего они выменивались на товар - водку, лисиц, соболей, лошадей.

 

Продолжим денежную тему... Так как в Сибирь ссылали в основ­ном мужиков, то правительство всячески старалось обеспечит их женами, что бы они вели оседлый образ жизни. Основные постав­ки их в Сибирь шли от девушек легкого поведения. Их собирали с разных городов. Но и финансово государство их не бросало, в 1840 году был принят указ выдавать каждой свободной женщине, выходящей в замужество за ссыльного 50 рублей серебром.

 

Так как торговля спиртным была одним из основных источни­ков пополнения казны, то учет старались вести исправно. На 1840 год по ведомостям известно, что в Москве продается круглым числом до 700 000 ведер вина. Ведро пива обходиться сварить в 1 рубль 5 копеек, акциз и излишний набор откупщика возвышает его ценою до 2.5 рублей, а продается в 5 рублей.

 

Учебный атлас всеобщей географии (1872г.), стоил 3 рубля 60 копеек серебром. А большой всемирный настольный Атлас Мар­кса стоил 15 рублей с пересылкой в европейской России 16 руб­лей. В переплёте 20 рублей с пересылкой 21 рублей (из рекламы 1914 года). В 1907 году зарплата иркутской учительницы состав­ляла 300 р. в год. А корову можно было купить за 30-40 рублей.

 

Газета «Товарищ» С.-Петербург от 13 (26) января 1907 г.:

Подписка на газету «Товарищ»: на год - 12 рублей, на полгода - 6 рублей, на три месяца - 3 рублей, на два месяца - 2 руб­лей, на месяц - 1 рублей 20 копеек. За границу прибавляется по 1 рублю в месяц. У газетчиков отдельные номера 5 копеек. Для крестьян, рабочих, сельских учителей, фельдшеров, сельского духовенства, приказчиков, как и для учащихся в высших учебных заведениях подписная цена на полгода - 4 рубля 25 копеек, на четыре месяца - 3 рубля, на два месяца - 1 рубль 50 копеек, на месяц - 85 копеек.

 

Плата за лекцию:

Геометрия - 10 копеек, пчеловодство - 5 копеек, алгебра - 10 копеек, механика - 10 копеек, практические курсы немецкого язы­ка -10 копеек.

 

Хлебная биржа:

Рожь - 1, 03 -1,06 рубля за пуд с мешком; овес замосковный перерод 0,98 - 1,04 рубля; овес отборный - 96 - 98 копеек; овес обыкновенный - 95-97 копеек, все за пуд с кулем; пшено орен­бургское - 1,30 -1,50 рубля за пуд.

 

Мясная биржа:

Рогатый скот: черкасский от 95 до 178 рублей за голову, рус­ский от 35 до 108 рублей. Оптовики продавали черкасское мясо от 5,50 до 6, 50 рублей и русское от 3 до 5,50 рублей за пуд.

За замороженное телячье мясо замосковное давали от 3, 70 до 4, 20 рубля за пуд.

 

Папиросы «Кадо» за 10 штук - 6 копеек.

 

Лечебницы плата за совет от 50 до 60 копеек.

 

Конечно это поверхностные и не полные данные о ценах. В разных регионах Российской империи они сильно отличались. И все же они дают представление о том, что можно было купить на эти деньги, которые лежали в найденном кошельке.

 

Статья из книги:

 

Гаращук В. "Хождение медной монеты Российской империи с 1700 по 1917 год"

Источники:  "Хождение медной монеты Российской империи с 1700 по 1917 год"
Автор:  Гаращук В.

Изменено 27 окт 2015, 10:48:44 пользователем extant4cell

[Dicon 15]

Взято с Lenta.ru

"Сергей Николаевич Дурылин (1886–1954) был известен как религиозный писатель, литературовед и искусствовед, театральный критик, талантливый педагог, этнограф, знаток церковного искусства. Его автобиографическая книга воспоминаний «В родном углу. Как жила и чем дышала старая Москва» — это подробное художественное исследование социального устройства города: гимназий, богаделен, рынков, торговых лавок, транспортного сообщения, общественных столовых, порядка проведения городских праздников и многое другое. Книга вышла в издательстве «Никея». «Лента.ру» публикует фрагмент текста.

В самый разгар 1905 года я поставил себе однажды вопрос:

— Можно ли в Москве умереть с голоду?

Это был прямой и точный вопрос: я не спрашивал себя, можно ли в Москве остаться без работы, можно ли остаться без теплого угла, можно ли в Москве холодáть, наготовáть, я спрашивал лишь, можно ли голодать, в тесном, собственном смысле слова, и дойти до голодной смерти?

Я знал к тому времени довольно хорошо жизнь мещанских, ремесленных и фабричных углов и знал, как трудна и горька была жизнь во многих из этих углов, но я знал и то, как, чем и где питается эта народная Москва, и чем больше узнавал это, тем тверже и крепче принужден был ответить на свой вопрос:

— Нет, в Москве с голоду умереть было невозможно.

Сколько нужно было, чтобы в Москве в первой половине 1900-х годов сытно пообедать одинокому человеку в теплом помещении за чистым прибором, за столом, накрытым скатертью?

В любой столовой попечительства о народной трезвости, которых с начала 1900-х годов пооткрывалось много в людных местностях Москвы, в том числе и на Немецком рынке, пообедать там стоило 7 копеек. Я сам много раз обедывал за эту цену, и вот как обедывал.

За эти 7 копеек давали глубокую, с краями, тарелку жирных мясных щей и такую же тарелку гречневой каши с говяжьим салом. Черного хлеба при этом полагалось есть «сколько влезет». После такого обеда — по желанию с фунтом, с полутора, с двумя черного хлеба — человек вряд ли мог уже не только «умереть с голоду», но вряд ли к человеку, ежедневно так обедающему, шло бы название «голодающего» или «недоедающего». На такой обед же требовалось всего иметь 2 рубля 10 копеек в месяц.

Если б человек этот в той же для всех открытой столовой пожелал пообедать еще сытнее, то ему подали бы тех же щей с большим куском говядины, а в кашу положили бы не сало, а русского масла, — и за это взяли бы еще пятачок; обед обошелся бы в 12 копеек.

Если б человек этот пожелал выпить перед обедом, то ему пришлось бы зайти в одну из «казенок», всегда бывших где-нибудь по соседству с «трезвостью», и взять за 8 копеек так называемый «мерзавчик» — 1/5 бутылки очищенной водки — и выпить его. Где? Вот тут было действительно неудобство: в «казенке», в самой винной лавке, строжайше запрещалось, в столовой трезвости — тем паче. Но выпить «мерзавчик» было таким «быстрым» делом, что его успешно совершали на улице, в подворотнях, в подъездах.

Первоначально делывали и так: получив «1/5 бутылки» от сиделицы винной лавки, которая не только продавала водку, но и принимала назад порожнюю посуду и выдавала за нее деньги, любезно ее спрашивали:

— Разрешите перелить в собственную посуду и вернуть казенную?

— Пожалуйста.

И покупатель, к изумлению и ужасу сиделицы, переливал водку из «мерзавчика» в посуду собственного желудка, а перелив, любезно протягивал ей порожнюю казенную посуду и получал за нее копейку.

Фото: Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга

Большой зал ресторана «Медведь». Начало XX века

Разумеется, сиделицы скоро перестали давать разрешения переливать в любую посуду в помещении лавки.

Так вот, любителю выпить перед обедом обед обходился в 15 копеек (из коих 1 копейка за посуду возвращалась в карман обедавшего).

Трудно ли было в таком большом промышленном и торговом городе, как Москва, заработать эти 7, а с алкогольным добавлением 15 копеек в день?

А в харчевнях, где было куда потеснее и погрязнее, кормили еще дешевле.

Я видел, как зарабатывали эти копейки «бывшие люди» с Хитрова рынка или «уличные мальчишки» (так звали тогда беспризорных).

Номер распространеннейшей газеты «Русское слово» стоил 3 копейки. Редакция этой газеты — как и редакции других московских газет — предпочитала не держать своих продавцов, а продавала выходящий номер газеты любому, кто хотел ее распространять, по 2 копейки. Всякий, желающий «заработать», будь он мало-мальски пристойной наружности, получал из конторы пачку номеров — сначала за наличный расчет, а потом, по завоевании доверия, и в кредит. Распродав только десять номеров, такой вольный продавец уже получал гривенник чистой прибыли и, значит, зарабатывал себе на 7-копеечный обед и на ужин в виде трех фунтов черного хлеба.

Но распродать 10 номеров «Русского слова» было делом нескольких минут. По утрам и часов в 4–5, когда выходила вечерняя газета, московские улицы, перекрестки, конки, трамваи, подъезды кишмя кишели мальчишками и просто человеками, выкликавшими сенсационные новости; они зарабатывали себе на завтрак, обед, ужин и ночлег.

В Петровских линиях существовал магазин издательства «Посредник», основанного Л.H. Толстым и выпускавшего книжки для народа по самой дешевой цене — от одной копейки за экземпляр. Цена на обложках не печаталась. Бывало, поутру сидишь в магазине, отбирая себе книги, и видишь необычайных посетителей: какой-нибудь плохо одетый и недообутый человек с алкоголическим складом физиономии тоже отбирает книжки — рассказы Льва Толстого или Горького. Продавщица Ольга Павловна со знаменитой фамилией Ломоносова пересчитает отобранную странным покупателем дюжину книжек и спросит, улыбаясь:

— В кредит?

— Попрошу в кредит, — поклонится недообутый человек, и через пять минут его можно видеть между Ильинскими и Владимирскими воротами. Он предлагает свои книжки прохожим, аппетитно их анонсируя: — Новый рассказ графа Льва Николаевича Толстого! Новейшее произведение Максима Горького! 5 копеек!

Прохожий, спеша по делам, на ходу протянет пятачок и на ходу же получит рассказ Льва Толстого... только не новый, а давным-давно имеющийся в собрании сочинений Толстого. Но что за беда! Во-первых, далеко не у всех имелось это собрание сочинений, стоившее в издании графини рублей 15, а во-вторых, какой же из рассказов Толстого не нов вечной новизной гения?

Продав в течение часа по пятачку (а иногда удавалось продавать и по более повышенной цене) дюжину таких «новых рассказов» Льва Толстого или Горького («Посредником» были изданы его «Дружки» и еще что-то), человек в перепоношенном пальто выручал 60 копеек и с ними часто возвращался в магазин «Посредник», получив 48 копеек чистой прибыли, так как сам покупал книжечки по копейке. Со своим капиталом в 60 копеек он поступал так: 12 копеек шли на погашение долга магазину; на 15–18 копеек, уже за наличный расчет, он приобретал еще книжек, на остальные 20 он шел обедать в «трезвость», предварительно заглянув в казенную «нетрезвость» и вынеся оттуда «1/5 бутылки» за 8 копеек. Насытившись, этот человек без определенных занятий вновь шел на бульвар предлагать «новые рассказы» Толстого и вырабатывал себе на ужин и ночлег.

Я знал в лицо, а некоторых и не в лицо, десятки таких «бывших» или «полубывших» людей, знал подростков без отца, без матери, без роду без племени, которые изо дня в день, из месяца в месяц кормились «новыми рассказами» Льва Толстого, и на их примере убедился, как трудно умереть с голоду в Москве, в которой так легко быть сытым.

Я взял нарочно пример людей без всякого определенного ремесла, без всякого трудового навыка, лишенных всякой жизненной добротности либо по возрасту (уличные подростки), либо по полной расшатанности своего житья-бытья («бывшие» или «полубывшие» люди с любовью к усиленному винопитию). Но если взять людей с настоящим ремеслом, с подлинно рабочими руками, такому человеку, устойчивому в жизни, в Москве, при дешевизне хлеба насущного, голодать не приходилось.

Фото: Хитровка. Харчевня Брыкова, 1900 год

Но предположим, что человек вовсе не хотел «зарабатывать» хлеб ни действительным трудом или ремеслом, ни «новыми рассказами» Льва Толстого, ни сенсационными известиями «Русского слова», — мог ли такой человек умереть с голоду в старой Москве?

Не мог.

Ему стоило лишь протянуть руку на церковной паперти (а их было тогда «сорок сороков»!) или на бойком перекрестке, или, даже не протягивая руки, стоило ему шепнуть на ходу десятку-другому прохожих: «Подайте Христа ради», — и я утверждаю, что самое большее в час он набирал себе и на обед, и на ужин.

Я проверял это по знакомым «нищим», стоявшим всегда в одном месте, знавшим меня, а я их — в лицо.

Все дело было в том, что хлеб и ближайшие к нему по насущности продукты питания были так дешевы, что, не доходя до серебра, до первой серебряной монеты — гривенника, а довольствуясь одной медью, можно уже было быть сыту.

Но просить на улице или на церковной паперти, хотя бы и не протягивая руки, дело тяжелое, и не всякий мог пойти на него. Но он мог быть сыт в Москве и не работая, и не прося. Я это узнал еще в юные годы и узнал наверное в тот тяжелый для меня день, когда умерла моя мать.

Я знал, что в подмосковных монастырях всякого богомольца, ничего с него не спрашивая ни по части благочестия, ни по части паспортов, кормят безвозмездно три дня, а затем дают на дорогу фунт хлеба.

Я знал, что в купеческих домах в дни поми́на родственников бывают даровые столы для званых и незваных, хотя в мои молодые годы этот обычай шел уже на умаление. Но он не уничтожился, а принял лишь другую форму.

На Хитровом рынке была народная столовая, где кормили бесплатно; были еще несколько таких столовых и в других густонародных «палестинах» Москвы!

Как же они могли существовать, эти столовые, чем, кого и на какие средства они кормили?

Я это узнал в день смерти моей матери. Она всегда отличалась особой жалостью к людям бездомным, нищим, беспутным и всегда, где могла, спешила не только подать им монету, но и приветить их чем-нибудь потеплее: накормить пирогом, сунуть в руки сверток с какой-нибудь домашней едой и т. п. Когда, бывало, ей поперечут:

— Настасья Васильевна, зачем вы ему подаете?! Он все равно в кабак снесет, — мама отвечала:

— Куда снесет — это его дело, а мое — подать.

Изменено 11 мая 2017, 10:51:44 пользователем Лика-33
4.11

[нахалёнок 7 497]

https://coins.su/forum/topic/32143-tseny-v-17-veke/#comment-358715